Отвертка - [49]

— Что ты обо всем этом думаешь? Я имею в виду Шона…

Он выдохнул дым, затушил сигарету и принялся выковыривать из пачки новую.

— Черт его знает… Я полночи уснуть не мог, думал об этом… Ты считаешь, это кто-то из нас?

— А ты думаешь, что это я?

— Да нет, тебе-то зачем? Ты, кстати, извини за вчера. В смысле — за то, что я сказал про тебя капитану. По всему видать, это действительно кто-то из нас. Кому мог помешать Шон?

— Вы дружили там у себя, в Корке?

— В том-то и дело, что нет. Встретились только утром в аэропорту. Я нескольких журналистов в Корке знаю, но это в основном политические хроникеры, а Шон, как я слышал, занимался культурой. Странный парень… Тихий какой-то. Мы втроем как-то сразу разговорились. В самолете бутылку «Бифитера» выпили. А он сидел и всю дорогу читал какую-то книжку. Не такой парень, как мы. Не такой, как ты или я.

— Может, Мартин или Дебби знали его раньше?

— Не знаю… Честно, не знаю. Не думаю. Ты считаешь, кто-то из них?

— Ничего я не считаю. Бред какой-то.

— Точно. Бред. Кому понадобилось убивать Шона? Такой тихий парень…

Мартин от двух бортов вбил последний шар и кинул кий на стол. Так ни разу и не ударившая Дебби подошла к нам и, не спрашивая, вытащила сигарету из моей пачки «Lucky Strike».

— Этот парень играет как механизм. Ни единой ошибки.

— Я долго тренировал свои руки.

Мартин вытянул руки вперед. У него были пальцы пианиста, тонкие запястья, мускулистые предплечья. Вчера, в туннеле, когда зажегся свет, он стоял почти в такой же позе, как сейчас. Слегка наклонившись, выставив руки вперед. И джинсы у него были густо заляпаны свежей черной кровью.

Дебби курила быстро и нервно. Она расстраивалась из-за проигранной партии.

— О чем шепчетесь?

— О Шоне.

Не переставая улыбаться, Мартин сказал:

— Бедняга Шон.

— Вы пытаетесь за парой кружек пива угадать, кто из нас троих его убил?

— Просто разговариваем. Не высказываем ни единого подозрения.

— А я бы высказала пару подозрений. Как ты считаешь, Мартин, кто мог убить Шона?

— Понятия не имею.

— Ты, похоже, вообще не думаешь об этом?

— Нет. Меня это не касается.

— Как это «не касается»?

— Не заводись. Проиграла, а теперь злишься.

— При чем здесь «проиграла»? Как может не касаться смерть человека?

— Мы все когда-нибудь умрем.

— Это демагогия! Ты играешь как машина, ты говоришь как машина… Тебе вообще на все наплевать?

— Наплевать, не наплевать — какая разница? Шона убили. Кто? Я не знаю. С нами был этот… как его?.. русский капитан… Он пусть и расследует.

— Мартин!

— А что такого? До вчерашнего дня я этого парня вообще не знал. Конечно, очень неприятно, что все так получилось, но у меня в этом городе есть определенная программа. И я обязан ее выполнить. За поездку платит мой журнал. Я обещал редактору привезти несколько материалов. Так что я лично продолжаю работать.

— Работать? Как ты можешь думать о работе, если вчера тебя по самую задницу забрызгало его кровью?! Ты ведь стоял к нему ближе всех остальных — так?

— Ну, стоял… Что из этого?

— Ты ведь соврал вчера капитану, когда сказал, что стоял спереди от Шона. Ты стоял сзади, я же чувствовала, как ты прошел мимо меня вперед уже после того, как Шон упал на рельсы!

Мартин давно перестал улыбаться.

— Вчера я действительно сказал капитану неправду. А ты хотела, чтобы я сказал, что был единственным, кто стоял сзади от него? Меня бы прямо там же в метро и арестовали бы. А мне нужно работать.

— Зачем ты наврал?

— Что бы ты сказала этому капитану на моем месте?! Вместо того, чтобы залезать в койки к русским парням, ты бы поехала в русскую тюрьму! Там-то ты написала бы сенсационную книгу!

Мне показалось, что сейчас Дебби его ударит. Но она не ударила. Она швырнула кий на стол, развернулась и, ногой распахнув дверь, вышла из бильярдной.

Брайан кивнул мне: «Иди за ней» — и принялся говорить Мартину английские слова.

Я купил два бокала «Балтики», отыскал Дебби за дальним угловым столиком и поставил один бокал перед ней.

Мы посидели молча.

— Дай сигарету.

Мы закурили, и она залпом отхлебнула сразу полбокала пива.

— Bloody bastard! Ненавижу мужчин.

— А как ты относишься к русскому пиву?

— Пиво как пиво. У нас в Ирландии и получше есть.

Мы поболтали о том о сем, и минут через десять она немного оттаяла.

— Какие планы на вечер?

— Никаких особенных.

— Пойдем куда-нибудь.

— Да уж, наверное. Не торчать же весь вечер в этом «Флибустьере».

— Тебе здесь не нравится?

— Не то чтобы мне не нравилось. Но уж больно похоже на то, чем я каждый день занималась в Ирландии. Как будто никуда и не уезжала… Предложи чего-нибудь спешиал русского — я с радостью соглашусь.

— Спешиал русского? Смотря что ты имеешь в виду.

— Как проводят время ваши молодые люди?

— По-разному проводят. В клубы ходят…

— Пойдем в клуб. Только пусть это будет не так, как здесь. Давай сходим в типичный петербургский найт-клаб.

Я посмотрел на часы.

— Типичный петербургский? Хорошо. Только до этого мне нужно будет сделать важное дело. Давай встретимся… так… в десять вечера. И возьми ребят с собой. Ладно?

— Ладно…

— Не ссорьтесь. Чего вам ссориться?

— Посмотрим.

«Интересно, — думал я, пробираясь к выходу между столиками, — а зачем Мартину потребовалось заходить по другую сторону от упавшего Шона, если до того, как зажегся свет, он все равно не мог видеть, что тот убит?»