Отважный маленький тостер - [9]

* * *

И сколь же долог и утомителен был этот путь! Лес тянулся нескончаемо и однообразно. Всякое дерево во всех отношениях походило на каждое следующее: ствол, ветви, листва; ствол, ветви, листва. Разумеется, сами деревья могли иметь совершенно иной взгляд на этот вопрос. У всех нас есть склонность считать, что остальные подобны друг другу, и только мы одни особенные, убеждение, в конечном счете, благое, поскольку избавляет нас от путаницы в мыслях. Но, конечно же, стоит время от времени вспоминать, что наш взгляд субъективен, а разнообразие окружающего мира чересчур велико, чтобы когда-либо удалось привести его к общему знаменателю. Впрочем, на данном этапе путешествия пятеро наших приборов напрочь забыли об этой фундаментальной истине, и в придачу к глубокой усталости они раздражались и теряли терпение. Тревожные пятна ржавчины начали появляться на неполированной станине тостера, а также на внутренних частях. Скрипы в сочленениях, на которые жаловались пылесос и лампа, уже не проходили после нескольких упражнений, а досаждали в течение всего дня. Что касается бедного пледа, то он почти превратился в лохмотья. По-видимому, одно только радио не страдало чрезмерно от дорожных тягот.

Беспокойство охватывало тостер. Он спрашивал себя, не придут ли они в такое состояние, что хозяин сочтет их непригодными к использованию, когда им, в конце концов, удастся добраться до его городского жилища? В этом случае они угодят в кучу мусора, и все их старания присоединиться к хозяину, окажутся напрасными. Какая грустная награда за верность и преданность! Но среди людей очень редко встречаются те, кто слушает сердце, когда имеет дело с вещами. Более того, он прекрасно сознавал, что их хозяин — человек не самый жалостливый на свете. Тостер, бывший в загородном доме до него, еще работал, когда его выбросили на свалку. Единственными дефектами были отставшая кое-где хромировка да некоторая неточность таймера. Будучи совсем новым, тостер считал эти причины достаточными, чтобы заменить своего предшественника, но сейчас…

Сейчас предпочтительней было думать о чем-нибудь другом. Лучше положиться на чувство долга, которое ведет их через лес по тропинке.

И оно вело, пока тропа неожиданно не закончилась у речного обрыва.

Перед этим широким непреодолимым потоком они все впали в глубокое отчаяние. Гувер в своей подавленности почти утратил внутреннюю цельность, а затем и внешнюю целостность.

— Нет! — заревел он в полный голос. — Я отказываюсь! Ни за что! О! Остановите меня, вырвите мне двигатель, вытряхните мешок, бросьте одного и забудьте!

Он стал кашлять и отрыгивать, потом повернулся к своему шнуру электропитания и принялся с рычанием его грызть. Только у тостера хватило присутствия духа выдернуть питающий кабель пылесоса. Затем, чтобы успокоить, он повел его по травянистому берегу. Он водил его размеренно, туда и обратно, словно по ковру.

Знакомые движения вернули Гувера в себя, и вскоре он уже был способен объяснить причину срыва. До такой степени потряс его не только вид нового препятствия, но и уверенность, что оставшейся мощности аккумулятора не хватит на возвращение в загородный дом. Они не могли ни продолжить путь, ни отступить. Они застряли! Застряли посреди этого леса. Вот-вот наступит ночь, а через некоторое время им негде будет спрятаться от осеннего ненастья, потом придет зима, и снег укроет их своим саваном. Металлические детали приборов станут жертвами коррозии. Резиновый привод Гувера растрескается. Они не смогут противостоять стихиям, которые будут обессиливать их и разрушать, и уже через несколько месяцев, а может и недель, все они полностью выйдут из строя.

Ничего удивительного в том, что, представляя неизбежное развитие этих событий, Гувер потерял голову.

— Что делать? — спросил себя тостер.

Никакого ответа на ум не пришло.

В начале вечера радио сообщило, что воспринимает помехи, исходящие из какого-то близкого источника.

— Похоже на дрель. Как раз на другом берегу реки.

Там, где работает дрель, должно быть электричество! Новая надежда оживила приборы, подобно резкому скачку напряжения в сети.

— Бросим еще один взгляд на карту, — предложила лампа. — Может, нам удастся определить точное место, в котором мы находимся.

Они последовали совету и развернули дорожную карту. Тщательно изучили все точки извилистой линии, соединяющей расположение их загородного дома (отмеченного крестиком, нанесенным маркером) с розовым пятнышком города, представляющим пункт назначения. Всего в полусантиметре от розового пятна они обнаружили голубую неровную ленточку, которая должна была быть именно этой рекой, поскольку никакой другой голубой ленточки между домом и городом на карте не имелось. Кроме того, река выглядела чересчур крупной, чтобы картографы могли забыть ее нанести.

— Мы почти прибыли! — возликовало радио. — У нас получилось! Все к лучшему! Ура!

— Ура, — подтвердили остальные, за исключением пылесоса, который не так легко было убедить, что все к лучшему.

Но когда лампа нашла четыре места, где дороги пересекали реку, даже Гувер вынужден был признать, что у них есть причины радоваться, впрочем, не до такой степени, чтобы и ему, в свою очередь, возопить: «Ура!»