Отважный маленький тостер - [7]

— О, Создатель, — стонал пылесос. — Я должен был предвидеть, я должен был предвидеть! Нам никогда, никогда не следовало покидать дом.

Лампа в приступе молчаливого возбуждения крутила колпаком во все стороны, так что ее слабый луч метался среди мокрых корней дуба; кнопка будильника на радио была утоплена, и он звонил не переставая. В конце концов, тостер приблизился и отключил его.

— О, спасибо, — сказало радио хриплым от помех голосом. — Большое спасибо.

— Где плед? — спросил тостер с тревогой.

— Унесен ветром, — ответило радио. — Унесен на другой конец леса, туда, где нам его никогда не найти!

— О, я должен был предвидеть! — стонал Гувер. — Я должен был предвидеть!

— Вы здесь не причем, — сказал ему тостер.

Но пылесос только громче застонал.

Осознав, что пылесосу он ничем не поможет, тостер остановился перед лампой, стараясь ее успокоить. Когда пучок света перестал беспорядочно метаться по сторонам, тостер попросил направить его на ветви, которые нависали над ними, на случай если плед зацепился за одну из них. Лампа послушалась, но ее свет был чересчур слабым, а ночь слишком темной. Если плед действительно находился наверху, обнаружить его было невозможно.

Неожиданно сверкнула вспышка. Будильник в радио снова включился, а лампа завыла и скрутилась вокруг себя, стараясь стать как можно меньше. Казалось бы, совершенно абсурдно бояться молнии, учитывая, что это всего лишь электрический разряд. Но он такой мощный… и абсолютно неконтролируемый! Если среди тех, кто читает сказку, есть не только приборы, но и человеческие существа, пусть они представят, что встретили буйно помешанного гиганта, намного их большего по размерам, тогда у них возникнет отдаленное представление о том, что испытывают электробытовые приборы при виде молнии!

Во время краткого мгновения, когда вспышка освещала сцену, тостер, не перестававший обшаривать взглядом деревья, сумел различить неясную тень… совсем скомканную… которая могла быть пледом. Тостер дождался еще одной вспышки, и… это точно был желтый плед, зацепившийся за одну из самых высоких ветвей.

Когда все узнали, что плед неподалеку, гроза перестала казаться им такой угрожающей, хотя они и не понимали, каким образом помочь ему выбраться из этого затруднительного положения. Дождь досаждал по-прежнему, но самая тяжелая тоска отступила. Вспышки молнии теперь были скорее желанными, чем пугающими. Их свет позволял увидеть плед, полоскаемый ветром и вцепившийся мертвой хваткой в ветку дуба высоко над ними. Как могли они предаваться унынию или хотя бы тревоге за его судьбу при мысли о том, какой страх должен был испытывать сам плед?

Наутро гроза закончилась. Радио позвало плед на полной громкости, но он не откликался.

На короткое мгновение тостер ощутил глубокую тоску, испугавшись, что их друг перестал функционировать, но радио не прекращало свои призывы и, наконец, плед ответил им, слегка шевельнув истрепанным мокрым уголком.

— ВЫ МОЖЕТЕ СПУСКАТЬСЯ, — кричало радио, — ГРОЗА ЗАКОНЧИЛАСЬ!

— Не получится, — слабым голосом произнес плед. — Я зацепился. Я не в состоянии спуститься.

— Вы должны попытаться, — настаивал тостер.

— Что? — переспросил плед.

— ТОСТЕР ГОВОРИТ, ВЫ ДОЛЖНЫ ПОПЫТАТЬСЯ!

— Я же объясняю, что зацепился. У меня уже есть безобразная дырка прямо в середине, и еще одна у оторочки. Я страдаю…

Плед принялся судорожно корчиться, и дождь капель из обильно пропитанной шерсти пролился вниз. Из своего дупла выбрался Гарольд.

— Что значит весь этот гвалт? — вскричал он властным голосом. — Вы знаете, который час? Белкам нужно еще спать!

Радио попросило Гарольда принять их извинения, затем объяснило причину переполоха. Подобно большинству белок, Гарольд по натуре был добр, и, увидев, в каком положении оказался несчастный плед, тут же предложил свои услуги. Первым делом он вернулся в дупло и разбудил свою супругу. Потом они вместе поспешили помочь пледу освободиться. Операция была долгой и, судя по воплям бедняжки пледа, очень болезненной, но, в конце концов, они добились успеха. Поддерживаемый белками, плед медленно и осторожно сполз по стволу.

Электробытовые приборы окружили своего друга, чтобы посокрушаться над многочисленными прорехами на теле и порадоваться его вызволению.

— Как нам выразить свою признательность? — горячо спросил тостер Гарольда и Марджори. — Вы спасли нашего друга от судьбы, о которой страшно даже подумать. Мы будем вечно благодарить вас.

— Ну, — протянула Марджори, — не помню, говорили ли вы, что у вас есть орехи, но если это так…

— Поверьте, — вступил пылесос, — если бы мы имели орехи, мы отдали бы их вам с радостью. Но вы можете сами убедиться, что в моем мешке только мусор и грязь.

В доказательство Гувер вытряхнул мешок, и густая коричневая кашица перепрелых листьев вывалилась на землю.

— У нас нет орехов, — подтвердил тостер разочарованным белкам, — но возможно, мы кое-что сумеем сделать для вас. Любите ли вы жареные орехи?

— О, да, — сказал Гарольд. — Я без ума от орехов в любом виде.

— В таком случае, если вы принесете несколько штук, я с удовольствием их вам пожарю. Столько, сколько пожелаете.