Отважная новая любовь - [118]

Эшер привёл Омику и мальчика-ящерицу на станцию, где они быстро обменялись именами и рукопожатиями. И она могла сразу сказать, что в отличие от неё, Бетти, вероятно, была рождена, согласно её бумагам, но Омика могла поспорить, что большинство людей бы в этом усомнились, встретив её. Её блестящий череп неприлично выставлял напоказ свою металлическую сущность и вызывал беспокойство, рассылая вокруг блики, как фрагменты сигналов. Еще большее беспокойство вызывало то, что круглые, грубо очерченные глазницы Бетти никогда не мигали, в них постоянно отражались металлические вспышки, отчего возникал стробоскопический эффект, если вы смотрели в ее глаза.

Вместо этого Омика смотрела на ее руки и на полированные пластинки слоновой кости на ее запястьях. Когда у нее был тридцатисекундный перерыв, и они обменялись именами и рукопожатиями, Бетти небрежно опустила рукав над открытой аппаратурой, но это не могло скрыть стойкое ощущение шарнирного механизма от ее пожатия.

Все же, ее руки были лучше, чем нормальные, насколько могла судить Омика. Особенно в том, что касалось направления работы Бетти. Она с усердием пыхтела над крошечными серебряными проводками, двигаясь так быстро, что ее руки казались размытым металлическим пятном, когда она работала. Волосы, собранные в хвост, со свистом развевались над блузкой в такт ее движениям и отбрасывали яркие радужные блики на черную ткань.

«Это тоже было информацией», — решила Омика. Информацией, передаваемой через кожу, вниз по позвоночнику, к стулу, что спокойно сигнализировало о ее статусе, мудрости и стрессоустойчивости.

— Как тебе нравится работа, Ибо из Долины над Пропастью? — Бетти не переставала работать, даже спрашивая. — Ваш вид, кажется, особенно приспособлен к технологии, которую мы здесь используем, и твой, ээ, кажется кузен Нгузе, да? Он решил прервать контракт, так что мы думали… Возможно…

Прежде чем он мог ответить, нужно было объяснить множество терминов и понятий, но все они знали, что он скажет да. Ни имплантанты, ни часы, ни весь странный опыт не могли его отвратить. Все его чешуйчатое тело с волнением напряглось, и его отправили в хирургическую зону, потому что они не теряли времени, если видели хороший экземпляр, готовый к работе.

Омика поняла, что Бетти и мальчик-ящерица не были намного старше ее. А для него это хорошая сделка. Но он принял её, что ещё ему оставалось? Вернуться обратно в джунгли и знать обо всем этом, сияющем в своей недоступности? Она позволила увести себя в более скучное место, гадая про себя, как это, когда у тебя есть имплантанты, и ты становишься часть самого сигнала.

У неё тоже было рабочее предложение на рассмотрение. Её собственная программа — Пустой Карман Омики, или что-нибудь такое же броское.

Это было необычно, но не беспрецедентно. Мистер Эшер Свифт дал понять это совершенно ясно. Технически, Омика считалась заброшенным IP, но так как она также была гражданином, она могла юридически претендовать на владение своим существованием. Она внутренне улыбнулась тому, как серьезно он это сказал, словно она могла медленно раствориться в воздухе, если они не могли бы поставить соответствующую подпись на листе бумаги, доказывающую, что она имеет право на существование.

Ей казалось, что прошло много времени с тех пор, как она оставила свою лачугу, вооруженная планом, но он работал. Вроде бы.

* * *

Когда имплантанты Ибо были готовы, а режим утвердился, то со временем (таким реальным для него сейчас, как никогда прежде), Ибо понял, что улыбка Бетти была не такой уж и непостижимой, как ее руки. Она тренировала его на работе и в то же время обучала его с помощью работы имплантантов, они жили и работали вместе, и ее руки, улыбка, и вся Бетти в целом — все это стало частью его жизни, и даже больше. Их мысли переплетались, они делили между собой синапсы, включая те, что они создали вместе.

В 17:00 они заканчивали свои смены. Бетти освещала комнату своей несложной улыбкой, пока они спешили наружу, и продолжала улыбаться, когда достигла обочины, где их ждал пятиместный cinq.

— Ты заметил? Чит Девять опять угробила свою смену, — сказала она ему, опуская свою прохладную металлическую голову на его чешуйчатое плечо, пока она набирала код для дома. — И она знает, просто это ее не волнует. Специально, я считаю. Она думает, им нужны на это новые регистраторы…

Сквозь спутанные локоны на его лице она увидела, что его новые светящиеся глаза расфокусированы.

— Ибо? Ты меня слышишь, дорогой?

Он не слышал. Через тонированные очки она могла видеть его дико искрящиеся глаза, и отражающий эффект сделал его шлем созвездием аварийных сигналов. Ее механические запястья вращались и поворачивались, быстро поднеся руки к мягким ремням, державшим его и позволявшим ему вращаться вокруг спирали, но ее ловкие пальцы сорвали петли. Ремни дали слабину, и она поймала Ибо, соскользнувшего с сиденья, крепко держа его сзади руками за грудь.

Они были на полдороге между штаб-квартирой и домом, на маршруте, который, как знала Бетти, простирался от побережья к краю железа. Длинные белые рельсы отмечали просторы песка, по которому они ехали, и она не могла сказать, были ли темные извилистые линии впереди, образующие абстрактные узоры, просто тенями или следами шин. Зубчатые очертания неизвестных деревьев и шелест странного, густого подлеска, казалось, подползал ближе к рельсам с каждым моментом.