Отважная новая любовь - [106]

Экил дернул ногой и смог задеть край прикроватного столика, на котором лежали его вещи. Тот с треском задрожал, и все, что лежало на его поверхности заскользило вниз, а затем столик вновь обрел равновесие.

Он снова дернул ногой, и его тело пронзили тысячи горячих игл. Он бы закричал, но не было сил. Нога снова задела столик, и тот задрожал. Плоскогубцы упали на пол. Кусок металла слегка подпрыгнул и соскользнул ближе к краю.

Силы совсем его оставили. Тело пронзали раскаленные иголки.

Только бы почувствовать прохладное прикосновение Персефоны к его горячей щеке.

Он попытался повторить движение ногой, но усилий хватило ровно на его половину. Ступня скользнула по ножке стола, от чего головка молотка завибрировала и опрокинулась на пол.

Раздался громкий треск пола от ее приземления, и свет снизу замигал. Экил напрягся. Электрический ток все еще пронизывал его тело, но уже не так интенсивно. Он чувствовал, как мышцы рук и ног наливаются новой силой. Достаточной, чтобы можно было схватиться за край кресла, приподняться и повалиться на холодный металлический пол, подальше от отблесков света.

Он хватал ртом воздух, когда покалывание усилилось, а затем пошло на спад. В нескольких дюймах от его лица бесформенный кусок металла приземлился на пол, пустив огромную трещину. Эта трещина покрывала всю поверхность тарелки, от которой исходил свет. Тарелка из металла и пластика теперь испускала мерцание, совсем как лампы на пятьсот тридцать седьмом.

Экил встал на колени и стал глубоко дышать, чтобы спертый воздух прогнал вялость из тела. Затем протянул руку в свет и резким движением взял оттуда головку молотка.

Подобрав плоскогубцы, веревку и провода, он встал и подошел к части стены, которая открылась перед серым, но теперь оставалась закрытой.

Он прижался к стене так, чтобы если дверь открылась и кто-то вошел, его было видно не сразу. Он осмотрелся, но не увидел ничего нового. В конце концов, они пришли бы за ним и, возможно, потащили бы вниз, чтобы подсоединить к машине. Возможно, даже рядом с Персефоной. Если так произошло бы, и она была бы последним, что он мог увидеть, пока жизнь перетекала из него в машину, он взял бы ее образ с собой на тот свет. Он мог бы с этим смириться. Но возможно, они просто вернули бы его на триста пятьдесят седьмой и сделали бы так, что он больше не смог бы попасть в «лифт». Он навсегда остался бы там в одиночестве. И хуже того, Персефона стала бы частью механизма, отдавая свою драгоценную жизнь.

Дверь отворилась, и Экил метнул в серого головку молотка. Он ощутил, как напряжение от броска прошло сквозь руку по всему его телу. Серый, спотыкаясь, потерял равновесие и рухнул на пол без чувств.

Экил собирался выбежать из комнаты, но в проеме уже стоял еще один серый с оружием наперевес. Экил зажмурился так сильно, что его челюсти сжались от напряжения. Прижав свободную ладонь к глазам, он попытался ускользнуть.

Он услышал световую вспышку и на мгновение почувствовал жар на теле, затем открыл глаза, развернулся и швырнул кусок металла, как только увидел цель.

Он попал серому в грудь, отбросив его к стене, от чего тот разразился кашлем. Экил боролся с инстинктом убежать. Успокаивающий голос матери в голове нашептывал ему план, который сработает.

Он прыгнул на серого, схватил кусок металла и уже готов был расколоть ему череп, но серый не двигался. Экил быстро осмотрел коридор, а затем затащил тело серого в комнату. Дверь за ним тихо закрылась, и на секунду он запаниковал. Что если он опять в ловушке?

Но звук голоса матери успокоил его, и он обыскал тела. Их пояса были укомплектованы настолько непонятными приспособлениями, что Экил мог только догадываться о том, что это и для чего это нужно. Он отстегнул один из поясов, и так как был слишком мал, чтобы носить его на талии, он повязал его через грудь на манер нагрудной сумки для инструментов у машинистов с триста пятьдесят седьмого.

В этот момент дверь перед ним открылась, и он побежал из коридора в коридор, избегая тех, по которым шли серые. Одни его не видели, другие двигались слишком медленно, чтобы за ним угнаться. Экил бежал, пока не добрался до знакомого места рядом с гигантской комнатой с большими экранами. Он вверил инстинктам поиск пути назад к лифтам.

Он свернул за угол и увидел двух серых впереди, они шли к нему спиной. Отскочив от стены, он в момент оказался впереди них и унесся прочь прежде, чем они успели издать какой-либо звук.

Он вновь стоял перед лифтами. В одном он спустился сюда, но был и еще один. И если тот, в котором он приехал, шел вверх…

Около каждой двери на стене была панель. Экил ощупал ее, и из какой-то штуки на поясе серого послышался треск. Заработала подсветка панели, и дверь открылась.

Звук множества шагов за углом стремительно нарастал. Он бросился внутрь лифта, взглянул на экран и кнопки. Это этаж пять нулей, а выше были стандартные первый, второй, третий… и так дальше до триста пятьдесят седьмого и выше.

Так что же под нами, мама?

Грохот шагов обрушился на коридор снаружи. Экил нажал на кнопки ноль-ноль-ноль-ноль-один.

Двери закрылись, и лифт пришел в движение.