Отто фон Бисмарк (Основатель великой европейской державы — Германской Империи) - [32]

Стремление к экономическому объединению как можно более обширной части Центральной Европы, которое родилось еще в домартовский период и имело место в ходе революции и после ее завершения, в условиях, когда две великие немецкие державы соперничали между собой, а средние и мелкие немецкие государства настаивали на своем суверенитете, было в политическом отношении насильственно остановлено «на полпути». Начиная с 1834 года, экономическое единство было реализовано на «мелконемецком» уровне в рамках Германского таможенного союза, существовавшего под эгидой Пруссии. В 50-е годы в качестве конкуренции планировалось создание широкомасштабного таможенного союза, соответствовавшего интересам Австрии. Само по себе это стремление, даже в экономически мощном сочетании с «углем и сталью», не могло привести к политическому решению «немецкого вопроса». К этому прибавилась сильная позиция ведущей державы консервативного лагеря, России, которая распространяла свое влияние и на Центральную Европу и сопротивлялась любым переменам в этом регионе. Это в полной мере показал итог «союзной» политики Пруссии, ориентированной на «мелконемецкое» решение посредством договоров, вскоре после революции, в 1850 году (Ольмюц). До тех пор пока сохранялась такая расстановка сил в центральноевропейском и общеевропейском масштабе, решение «немецкого вопроса» было исключено.

Лишь новая историческая веха, Крымская война (1854–1856 гг.), повлекшая за собой вытеснение России с занимаемых позиций и длительный политический разрыв между Россией и Англией и Россией и Австрией, внесла изменения в существующую расстановку сил и создала внешнеполитические рамки для решения «немецкого вопроса». Пруссия, экономически более динамичная, в военном отношении после реформы более современная, в области проведения национальной политики более гибкая, хоть и парализованная с начала шестидесятых годов внутриполитическим кризисом, имела по сравнению с Австрией несколько более благоприятные шансы. Однако до событий 1866 года под Кениггрецем решение оставалось открытым, а до поздней осени 1870 года еще «не окончательным».

Историческая заслуга Бисмарка состоит в том, что он ясно осознал, каким образом, то есть на какой властной основе (прусское военное и бюрократическое государство), в каком направлении и в каких пределах должен быть «немецкий вопрос» под эгидой Пруссии, чтобы это решение было приемлемым для Европы. Главным же залогом успехов канцлера было то, что его политическая концепция, основанная на этом решении, стратегически и тактически далеко превосходила действия противников. Эта концепция включала в себя подчинение немецкого национального движения государственным интересам Пруссии, а также примат дипломатических и — в строго контролируемых пределах — военных средств в рамках разумной политики нажима. В случае необходимости Бисмарк не исключал дуэлеобразных, не допускающих международного вмешательства, традиционных войн, в условиях отказа от «излишних» эмоций национальной окраски или «подрывных средств» национал-революционного толка.

Путь Пруссии, с 1862 года ведомой Бисмарком, временами пролегал вплотную к обозначенным таким образом границам. Однако необходимости в нарушении их не возникало — не в последнюю очередь благодаря чрезвычайной «fortune» прусского премьер-министра, проявлявшейся иногда при принятии решений. Результатом событий 1866 и 1870–1871 гг, было коренное изменение расстановки политических сил в Европе при сохранении системы власти в целом, а также ее социальной основы.

Независимо от этого наблюдалась «революционизация» положения в Европе в двух отношениях. Решающее значение имело то, что вновь образованная Германская империя, которая считалась объективно «незавершенным», а Бисмарком объявлялась «удовлетворенным» национальным государством с Пруссией в главной роли, впервые на протяжении столетий создала в Центральной Европе своего рода центр тяготения. Прежде фланговые государства, Россия, Франция и Англия, соперничая друг с другом, тем или иным образом распространяли свое влияние на центр континента. Теперь новая великая держава, занимающая «полугегемонистское» положение в Европе — Германская империя, — расширяла сферу своих интересов на Восток и Запад, на Юг и Юго-Восток. Кроме того, Австрия в 1866 году утратила свою ведущую роль, и Габсбургская монархия была оттеснена на Юго-Восток. Истощающее силы соперничество между Австрией и Пруссией на центральноевропейской арене, существовавшее до 1866 года, сменилось в 1871 и в 1879 годах реализованным в двойственном союзе сотрудничеством между ними. Это дало Германской империи относительно прочное положение на континенте. Впрочем, в случае объединения других великих держав все еще оставалась опасность, которая, прежде всего из-за внутренней ослабленности двойной монархии, Австро-Венгрии, грозила нестабильностью империи в будущем. Сомнительность политики Бисмарка, до 1871 года как в политическом аспекте, так и с точки зрения сохранения социального устройства Пруссии как «rocher de bronze»,[39] успешно способствовала поддержанию консервативного социального устройства всей Европы. Это качество канцлера дало себя знать при переходе от политического наступления на международной арене к неизбежной обороне, а также в необходимости ограничиться консолидацией и сохранением достигнутого и принять незавершенность национально-государственного решения в духе национальных идей Паульскирхе как данность. Бисмарк считал, что, осуществив аннексию Эльзаса и Лотарингии, объективно крайне спорную, но необходимую, по его мнению, для установления «истинного» равновесия между континентальными великими державами в Европе, он сможет остановить динамику национальной идеи, которую до сих пор культивировал, хоть и направлял в определенное русло, и удержать вновь созданную Германскую империю в статичном состоянии (как в социальном, так и в политическом отношении).