Оттенки зла. Расследует миссис Кристи - [47]

– Да, мужские гормоны – страшная сила, нередко разрушительная.

– Именно это беспокоит Консуэлу?

– Ну, сама она вряд ли сформулировала бы это таким образом, – усмехнулся Гренвилл.

– А вы хорошо знаете молодого человека?

– Не очень. Он раньше приходил к нам, чтобы помочь в саду, выполнить какую-нибудь плотничную или другую работу, но затем пришлось отказаться от его услуг.

– Понятно, – обронила я как можно небрежнее. – Не слишком усердствовал?

– Если бы только это, – сказал Гренвилл, открывая дверь в кабинет. – Гораздо серьезнее было то, что у него развилась сердечная привязанность к моей дочери. Ситуация получилась, сами понимаете, очень неловкая. Вайолет не отвечала взаимностью, тем не менее страсти накалялись. Я не сержусь на парня. Сексуальные позывы в этом возрасте очень сильны, и так уж заведено природой, что каждый мальчишка стремится разбросать свои семена всюду, где только можно. Однако Вайолет это очень угнетало, так что мы расстались с Хосе.

– Понятно, – кивнула я.

– Но на этом история не кончилась. Хосе стал распространять самые нелепые сплетни обо мне.

Я подумала, что надо обязательно разыскать Хосе.

– Я велел Консуэле образумить сына, если она не хочет тоже потерять работу, и он вроде бы угомонился, – сказал Гренвилл. – Но давайте приступим к делу.

Он закрыл дверь и жестом пригласил меня за стол. Я нервничала, но не боялась – вряд ли Гренвилл предпримет какие-либо действия против меня, пока в доме Вайолет и служанка. Вот когда Консуэла уйдет, будет другое дело.

– Я очень благодарна вам, мистер Гренвилл, за то, что тратите на меня время, – сказала я, занимая место за столом.

– Во-первых, просто Джерард, пожалуйста, а во-вторых, мне очень интересно наблюдать, как проявляются таланты, данные вам природой. В прошлый раз вы выбрали карту, предсказывавшую смерть. Посмотрим, что вытащите сегодня.

Гренвилл достал колоду карт таро и начал тасовать ее толстыми пальцами, напоминавшими мне колбаски. Процедура была в основном такая же, как и в первый раз, за исключением того, что он попросил меня закрыть глаза и взять несколько карт, а потом поделиться с ним впечатлениями от выбранных картинок. Это будет не предсказанием, пояснил он, а упражнением, позволяющим увеличить мои потенциальные возможности. Я все же относилась к эксперименту скептически. Вполне могло быть, что Гренвилл сам все подстраивает. Я не видела карту, якобы предсказавшую смерть, это было его голословное утверждение. Может быть, он вытащил ее из колоды сам, зная, какая карта наиболее точно соответствует особенностям совершенного – им же? – убийства. Да, скорее всего, я обладала повышенной способностью инстинктивно разбираться в людях, местах, ситуациях. Но дар ясновидения? Я очень сомневалась в том, что наделена им.

Я выбрала три карты – тройку мечей, на которой мечи протыкали сердце, короля кубков на троне со всеми полагающимися регалиями и восьмерку мечей с изображением девушки на берегу в окружении восьми мечей; девушка была связана, глаза ее закрывала повязка. Я сообщала Гренвиллу общие впечатления о каждой карте, он же многозначительно кивал, якобы усматривая глубокий смысл там, где я не видела никакого. После этого он попросил меня опять закрыть глаза и задать картам вопрос. На этот раз я решила, что должна посмотреть на выбранную мной карту. Вопрос же мой касался убийства, но не Дугласа Грина, а Говарда Винниата. Ощупав колоду, я вытащила одну из нижних карт.

– Ха! А вот это действительно интересно, – прокомментировал Гренвилл.

Его темные глаза загорелись.

Я увидела на карте человека в белой римской тунике и алом плаще, стоявшего около красного стола, на котором был кубок и пятиконечная звезда. В правой руке он держал что-то похожее на жезл.

– И что это значит? – спросила я.

Гренвилл погладил карту толстыми пальцами.

– Это маг, в перевернутом виде. – Он вперил в меня пристальный взгляд.

– В перевернутом виде?

– Если на карте, выбранной из колоды, человек оказывается вверх ногами, это меняет весь смысл предсказания. – Он помолчал и погладил полные губы. – Вы не будете возражать, если я спрошу, какой вопрос вы задали карте?

Я подумала, не стоит ли рискнуть и сказать правду? Его реакция, возможно, подсказала бы мне что-нибудь. Поморгав, я произнесла невинным тоном:

– Нисколько не возражаю. Я спросила, кто виноват в смерти Говарда Винниата.

Гренвилл ничего не сказал, но его большое уродливое лицо покраснело.

– И что же говорит карта? – спросила я.

– Я думаю, надо выбрать другую карту, – сказал он, засовывая мага в колоду.

– Почему? Я сделала что-то неправильно?

– Да нет, я просто чувствую нарушение потока энергии в комнате, а это приводит к ложному толкованию. Пусть это вас не заботит.

– Хорошо, – согласилась я.

Я протянула руку, чтобы взять еще одну карту.

– Не забудьте закрыть глаза, – сказал Гренвилл. – И постарайтесь ни о чем не думать.

Я закрыла глаза и услышала, как Гренвилл поднимается и встает за моим стулом, как в прошлый раз. Я почувствовала на шее едва ощутимую щекотку, как будто по коже водили перышком. Температура в комнате, казалось, вдруг повысилась; кровь прилила к лицу, щеки горели. Сделав глубокий вдох, я подумала о залитом кровью теле, раскинувшемся в нелепой позе на дне сухого речного русла. Кто же все-таки нес за это ответственность? Я выбрала карту, перевернула ее и открыла глаза. Это был все тот же маг.