Отступление от жизни. Записки ермоловца. Чечня, 1996 год - [44]

— Да-а-а, а ведь могли «духи» подойти вплотную…

Я отчётливо вспоминаю, как ёжились мы на холоде в «секрете», считая минуты, и думая только о том, что бы быстрей отстоять свои два часа.

Схема события выглядела гениально просто. Невидимый режиссёр разыграл замечательную комбинацию с участием проспавших казаков, нервного и уставшего полковника и боевиков, решивших сделать вылазку именно в эту ночь. Действительно, нет ничего в мире беспричинного, всё имеет свою закономерность и своё значение.

Приходя к постепенному осознанию грандиозности замысла Творца, уместившего в коротком промежутке времени совершенно нелепое для человеческого восприятия событие, в котором сконцентрировалось моё и моих товарищей: «Быть, иль не быть?», я благодарю Того, Кто уберёг нас не только от опасности, но и от сопереживания её близкого присутствия…

Вокруг нас была выстроена невидимая стена, через которую не могло проникнуть не только зло, но даже весть о нём.

Для чего это было сделано? Где ключ от кода безграничной Воли, которая снизошла своим вниманием к нашим судьбам? Как разгадать весь ход смоделированных невидимой рукой эпизодов, из которых слагается человеческая жизнь?

Нам не дано проследить всю высшую логику Вселенского сознания, проявившуюся в переплетении больших и малых событий как одной человеческой судьбы, так и всего сущего на Земле. Для этого недостаточно обладать каким-либо объёмом человеческих знаний.

Как нам понять, почему Он в ту ночь сохранил жизнь не только казакам, но и сорвавшему «растяжку» боевику-балкарцу, шедшему убивать нас?

И один в поле воин…

Очень много слышал я от людей, видевших войну и прошедших через неё, и оставшихся, при этом невредимыми, о солдатской удаче — качестве, помогавшем всегда и во всём. Такие люди, в большинстве случаев, не задумываются о причине своего везения, считая это или же делом случая, или же свойственной только ему закономерностью, являющейся природным качеством человека, пусть даже редким, таким, как исключительный слух или же зрение.

Многие бойцы, отдавая должное товарищам, погибшим и ныне здравствующим, вполне правильно считают, что остались живы благодаря тем, кто прикрывал в бою справа, слева и со спины, и действительно, хорошее взаимопонимание в подразделении, отработанное до беспрекословности «чувство локтя», нередко были залогом успеха в любой боевой ситуации.

Реже я слышал слова благодарности Ангелу-хранителю за ту незримую, но очень действенную помощь, которую он оказывал в неординарных ситуациях воину, покровителем которого является. Пропитанная сугубым материализмом армейская жизнь вопреки всему прорастает всё больше и больше ростками православного миропонимания, и христианский мистицизм всё больше проникает даже в сознание людей, старающихся при всяком удобном случае подчеркнуть то, что они являются атеистами.

Я не могу объяснить, как остался цел и невредим в Грозном во время первого боя и затем, через три дня, когда выбегал на плоскую крышу производственного здания, ловя в прицел гранатомёта гнездо снайпера, обстреливаемый со всех сторон противником. Реально меня не мог тогда прикрыть никто из наших бойцов, даже при великом желании сделать это, и фактически я был один, сталкиваясь лоб в лоб со Смертью.

Ещё один счастливый для меня «билет» выпал 21 марта под Старым Ачхоем, когда мы, не догадываясь того, вышли на оказавшуюся пристреленной дорогу, находящуюся сравнительно далеко от «передка». Не ожидая какой-либо пакости, командир отдал нам приказ залечь по всей протяжённости грунтовки. Казаки понимали, что всё ещё впереди — надо пересечь лесок, пройти миномётную батарею «федералов», и только тогда риск для жизни будет ощутим.

Грело весеннее ласковое солнце, погода была настроена совсем не по военному, и бойцы, разморившиеся на тёплой земле, не подозревали о возможном сюрпризе.

Очередь АГС-17 легла чётко по тому месту, где лежали казаки, и мы, не вступив ещё в бой, понесли серьёзные потери. И мне опять «повезло» — две гранаты ткнулись в землю рядом со мной. Находившиеся поблизости Коля Резник, Андрей Клевцов и Саша Бухтияров получили осколочные ранения, а мне Бог дал возможность пройти и увидеть весь кошмар боя за маленький аул Старый Ачхой, в котором боевики пожгли не одну единицу техники, и откуда домой, в «цинке», уехал не один десяток молодых пареньков-«срочников».

А как объяснить всё то, что было со мной при штурме Орехово 29 марта 1996 года, когда я, вчера утром ещё проснувшийся простым бойцом — гранатомётчиком, отвечающим только за свою жизнь и за РПГ-7, сегодня уже нёс ответственность перед Богом за судьбы казаков всего взвода?

Войдя в село и уткнувшись в плотный огонь боевиков, ермоловцы, с первых минут боя понеся большие потери, упрямо вгрызались в позиции противника.

Командир роты машет мне рукой, увожу своих казаков с центральной улицы вправо, через большой двор, окружённый каменной стеной, к садам. Наша задача — зайти к боевикам с фланга, но и здесь мы попадаем под вражеский огонь.

Проверяю наличие личного состава, не хватает одного бойца:

— Где Вася Жданов?

Казаки не знают, никто не может сказать, куда он делся.