Отстойник - [46]

Что еще любопытно — долго ли он намерен скакать с отстреленной рукой? Вот уж воистину сволочь какая–то, существо приличное померло бы от шока еще там, в моей кухне. Там и от меньшего… мнэээ, это пропустим.

Шлеп. Это пришел Мик.

Из холста он появился, поправ мои кувыркательные завоевания — выпрыгнул вперед и вверх и приземлился устойчиво на ноги. Чуть не отдавил при этом пальцы соскладированной под мольбертом Айрин. В одной руке фон держал свою знаменитую биту с автографом какого–то парня (парень никакого отношения к бейсболу не имел и вообще, сдается мне, нигде кроме своего автосервиса популярностью не пользовался, подписывать биту не хотел, но фон оказался убедителен как эпидемия коклюша, вы ж его знаете). В другой — коробку, которую немедленно перебросил мне. Ого, да это патроны к ружью! Все–таки иногда он молодец. Правда, наверняка при выяснении окажется, что с чем–то эту коробку перепутал. Далее, за плечом у фона был небольшой рюкзак, наскоро заброшенный обеими лямками на одну сторону, и из рюкзака торчала–таки рукоять мачете. Дорвался. Еще появился плеер на поясе и наушники, нацепленные на шею. Обстоятельный он парнишка, чего уж.

При виде подкрепления наш огнеметный противник занервничал всерьез и даже предпринял попытку перейти в контратаку. Нырнув под клинок Эла (ну, в самом деле, что за глупость — тыкать мечом, стараясь не повредить?…), он вдруг сморщился и то ли дунул, то ли плюнул Хранителю под ноги. Эл издал сдавленный вопль и, вскинув ноги выше головы, грохнулся на пол.

— Это Эл? — удивленно уточнил Мик, озирая его гориллью физиономию. — Эк тебя, брат, покорежило. Мейсон дешевле отделался.

Я инстинктивно мазнул ладонью по лицу. Ничего, вроде то самое, небритое…

Огнеметчик развернулся в мою сторону, уткнулся носом в ствол ружья и забуксовал на месте. Видимо, эту штуку он уже успел оценить как неприятную.

Кстати, тут только я заметил, что раны на его искалеченной руке, вроде бы, закрылись, и даже на месте оторванной кисти снова вытягивается какое–то ее подобие, пока очень чахлое, но разрастается и раскрывается все больше… Ну, знаете, это уж вовсе нечестно. Тут уж не то что молоко с минералами, тут… пожизненный пропуск на все мероприятия Хью Хефнера, не меньше. Даже и не знаю, чем еще можно компенсировать эту жизненную несправедливость.

— Живыыыым! — взвыл Эл панически.

И вперед выдвинулся Мик.

Рюкзак он неспешно скинул с плеча, перехватил биту двумя руками, аккуратно встал в стойку, размахнулся дубиной…

Хрящеватое лицо огнеметчика, повернувшееся к нему, отразило живейшее недоумение.

— Почему — колбаса?… — вопросил он дрогнувшим голосом и сделал неуверенную попытку отмахнуться окутанной пламенем рукой.

Мик крутнулся на месте и ударил с ноги, вбив тяжеленную бутсу снизу в грудь пациенту. Телепата швырнуло на стену и распластало по ней, как лягушку на лабораторном столике. Постояв пару секунд, бесчувственное тело дрогнуло в коленях и сперва опустилось на них, а потом и вовсе тяжко брякнулось физиономией в пол.

— Так почему — колбаса? — уточнил я чисто для порядка.

— Не знаю, — признался фон убито. — Но колбаса. Сервелат, если точнее. И еще — стенные шкафы, лучше всего зеркальные. Столько всего в голову лезет, прямо не знаешь.

Такое впечатление, что операционная система, на которой он работает, построена по принципу «триста миллиардов ошибок в секунду, авось что–нибудь да сработает». И что характерно — оно таки срабатывает. А уж что он в бою никогда не задумывается по делу, я и сам давно знаю. Трудно заподозрить в осмысленности поступков человека, который бросает автомат, чтобы без помех запустить в противника кирпичом.

Эл воздвигся в сидячее положение. Даже и в таком виде ростом он оказался мне по грудь. Ну ничего же себе тут Хранители! Чем их, интересно, откармливают. Кожа или, вернее сказать, толстая шкура отливала угольной чернотой, да и шерсть, как оказалось, исходно тоже была абсолютно черной, пока не коснулось ее повсеместное то ли поседение, то ли серебрение. Между прочим, какие–то схожие порядки у наших земных горилл. По крайней мере, спины горилльих вожаков украшены полосами серебристой шерсти. Только у Эла серебрение коснулось самых концов шерстинок, а в глубине сохранился исходный антрацитовый отлив. Надо же, в Аду блондины тоже крашеные.

— Это ты дал, — признал и Мик, с уважением потыкал Эла битой в грудь. — Видывал я супертяжей, но тебя разве что против звездолета выставлять… А на кой он тебе живой? Такая–то скотина?

— Я должен спросить! — Эл встряхнулся и прыжком оказался на ногах. Хорошо, что потолки высокие. То есть — я машинально запрокинул голову — что нет тут потолков. Где–то очень высоко стены комнаты сходились в подобие купола, но никаких перекрытий до тех самых пор не наблюдалось. Видимо, апартаменты для баскетболистов. А находимся мы, стало быть, в башне. Если бы кому–нибудь пришло в голову ввернуть в нашей новой обители лампочку, ему бы пришлось воспользоваться не стремянкой даже, а полным набором услуг пожарной команды.

Эл ровным скользящим шагом двинулся к тушке огнеметчика, а из холста — сюрприз! — под ноги отскочившему Мику выкатился Чарли.