Отстойник - [32]
— А твое какое дело? Раз бабки платит…
Просто интересно. Я тебе покажу — сделаю работу, толстый боров! Нет, конечно, мне та Айрин ничуть не интересна, провались она хоть совсем, но иной раз так тянет пойти на принцип!…
— То–то я на тебе креста не вижу…
На самом–то Алонсо крест знатный. Еще чуть побольше — и кистенем бы мог послужить. Я, честно говоря, думал, что это деталь костюма. Очень мне сомнительна глубокая религиозность парня, который не только женщин похищает, но и заказчиков нагревает на ценах. Даже заповедь такая, по–моему, имеется. Типа «не обсчитай ближнего своего», или как–то в этом роде. Хотя, кажется, в последние годы понятие «свобода вероисповедания» понимается по всему миру крайне вольно. На каждом шагу натыкаешься то на пьяного буддиста, то на матерящегося мусульманина, а уж христиане через одного работают юристами и проламывают друг другу черепа монтировками. Потому, кстати, креста на мне Алонсо и не заметил. Я уж лучше буду правильным безбожником, нежели таким, как этот прохиндей, непоследовательно верующим. Скажите пожалуйста, для заурядного мужика можно женщин красть, а для дьявола нельзя! Я бы на месте дьявола на него в суд подал, за дискриминацию по расовому признаку. А на месте бога вообще пришиб бы. Меня вообще хлебом не корми — дай советчиком поработать. Тесно во мне житейской мудрости, так и рвется наружу.
— С дьяволом якшаться — душу загубить, — известил Алонсо сумрачно. — Это раньше я думал, что бог и дьявол — там где–то, далеко, согрешил–покаялся, ну, игра такая, на всякий случай. Грешком больше, грешком меньше, падре все отпустит. А тут воочию увидал — ну не может эта пакость человеком быть! Как есть дьявол, а значит, и бог есть, и если на наши–то, земные дела он еще глаза закроет, то уж за прямое пособничество…
— Оно так. За это, кажется, и впрямь особая статья есть…
— Статья?!
— Ну, или что там, в Библии? Глава, на основании которой еще инквизиция ведьм жарила.
Пожалуй, хватит его подкалывать. Вон как колбасит беднягу, мне самому неуютно стало. Я по роду своей разноплановой деятельности редко общаюсь с людьми, склонными к трусости; так что для меня вид человека, который приближается цветом лица к сигаретной бумаге, довольно–таки непривычен. Тем более, такого человека, который собственную бабушку консервным ножом вскроет, не моргнув глазом. Всегда подозревал, что запущенные предрассудки — штука исключительно опасная. А всерьез свободен только тот, кто не избыточно серьезен.
— А просто отказаться от заказа не думал? Глядишь, и душу спасешь. А то еще можно священника на него натравить!
У меня даже есть один на примете. Пухлый такой, с физиономией спаниэля и занятным колорадским акцентом. С тех пор, как он обосновался в здешнем приходе, я перестал ходить к Чарли завтракать, ибо мамаша Барнет, матрона донельзя сурового образа жизни, повадилась по субботам слушать его проповеди, а потом пересказывать их заблудшим душам. Угадайте, чья душа показалась почтенной матроне наиболее увязшей в сумерках безверия. А меня очень смешит слово «агнцы», особенно с ударением на «ы». Так и подавиться пудингом недолго.
— Священника, — Алонсо скривился. — Какого еще священника? С кадилом? Он двух моих ребят сжег, просто пальцем пырнув — понимаешь?! Что ж, думаешь, я умом тронулся, урода с рогами завидев? Как бы не так! Я ж не сдуру говорю, я думал, вот и тебя для чего позвал… чтоб посоветоваться. Не с кем просто, понимаешь? Знакомые есть, всякие есть! Только не поверит никто. Свистну — живо люди будут, оружие будет, да только ж не совладать с ним…
Доставать он меня начал своим пессимизмом. Я и сам знаю, что мы все умрем, от секса больше проблем, чем счастья, а пепси–колой можно растворять брезент. Но разве это знание — повод, чтобы напрягать общественность?
— То есть убить его нельзя, бабу ему отдать нужно, только тоже нельзя, и… а я причем? Не знаю уж, как далеко заходит твое религиозное образование, но в моей генеалогии вроде бы Гавриилов не водилось.
А может, и водилось. В этой самой Тверской губернии каких только имен не встретить.
— Не ты, — Алонсо воздел палец. — Следом за бабой, ребята отзвонились, к тебе пришел парень. Вот этого парня дьявол опасается! Велел с ним не задираться, обходить стороной, со следа по возможности стряхивать…
Ну, дьявол не лишен некоторого разумения. Я бы тоже не хотел попасться Элу на узкой дорожке. Сдается мне, Хранитель трепещет только перед лицом неумолимой женственности. А дьявол там или не дьявол — разбираться не будет, так врежет, что рога облетят вперемешку с ушами.
— Да где ж его искать, — незачем объявлять на весь белый свет, что гроза дьяволов прикормлена прозорливым мною и в настоящее время, морщась, осторожно обкусывает длинную травинку совсем неподалеку. — И его, и ее. Баба пришла и ушла. А он за ней. Я им нужен не больше, чем тебе. Никому я не нужен. Так обидно!
Вот такой я лживый сукин сын. Что поделать! Мечта моего детства — затолкать в рукав такой козырь, который при появлении на свет не просто перебьет все вражьи карты, но заставит противников колотиться в истерике. И едва ли когда–нибудь представится лучший случай. Парень с двумя дурами 454–го калибра даже в кино нечасто появляется.
На стылых и суровых склонах Железных Гор, где спокон века селятся кланы горных гоблинов, можно иногда встретить редкую птицу гобломинго цвета ультрамарин, если не врут упыханные гоблинские орнитологи. Бытует легенда, что поймавший ее обретет небывалую удачу и сможет с легкостью выходить из самых страшных переделок. Однако лихих охотников за удачей осаживает продолжение той же легенды: тот, кого гобломинго клюнет (а клюнет она непременно — склочная скотина, куда там индюкам и эльфам), навеки поражен будет ужасным проклятием, от которого покоя не будет ни ему самому, ни тем, кто вокруг него, да и на дальних задворках мира будет аукаться.
В этом мире святого не осталось! Здесь гоблины выходят в офицеры, орки становятся паладинами, а эльфы ругаются как извозчики. И подвиги у них странные, и методы те ещё. Но даже в такой среде есть место славе, доблести и героизму, ну или по крайней мере какой-то чепухе вроде того.
Как быть, если вы вернулись домой из опасного путешествия по чужим мирам, а привычного дома больше нет? Как быть, если вы сами невольно вызвали апокалипсис в родном мире? Улыбаемся, машем и исправляем. Если получится, конечно, с такой командой. Главное, не развалить все еще больше.
Путь домой всегда приятен. Даже когда его затрудняют чащи, засады, собственная некомпетентность и другие объективные трудности. Пройти по прямой — не для гоблинов! Надо потерпеть кораблекрушение, сразиться с монстрами, взнуздать бога… Офицерское звание обязывает — и генерал Панк ведет свою предосудительную сборную к последнему разгромному голу в гномьи ворота.
Главные герои Сайга и Грач. Им выпадает удача взять выгодный заказ на доставку синего цилиндра. По пути к точки сдачи заказа они заходят в лес. Существо, неизведанного типа нападает на героев, в пожеланиях поесть. Повреждает мозг одному доставщику, заставляя мучиться, страдать. Напарник, помня наставление, бросается спасать. С трудом отбивает пострадавшего от монстра.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.