Отрывки из Ничего - [4]
Опохмеляемся. Собираем палатку и устраиваемся заново у озера. Костер. Купание.
К нам присоединяется разминувшийся с друзьями одинокий турист. Мы распиваем его поллитру. Ночная беседа.
На следующий день уже остались без горячительного. Борис Александрович заваривает чай из какой-то травы, вышибающий начисто похмельный синдром.
Тут начинается гроза. Мы лезем в палатку и начинаем страшно потеть, как в хорошей парилке. Потом выяснилось, что Кудряков перепутал траву. Собранная им была потогонной. Сбросив по паре килограммов веса, едем на автобусе обратно, купив в сельпо две бутылки плодововыгодного. Одну пьем там, другую у Бориса дома. Я звоню подруге. Она не против. Бегу к ней и успеваю до девяти вечера купить в гастрономе на Садовой бутылку чего-то ярко-красного. Подруга топит дровяную колонку (и это в центре города, в семидесятые!). Смываю с себя первопроходческую слизь. Залезаю в кровать. Подруга плещется в ванной. Засыпаю глубочайшим сном. Там слышу, ты спишь или притворяешься? Вымытая, благоухающая подруга на четвереньках стоит надо мной. Конечно, притворяюсь, говорю я, бодро выскакивая из сна и протягивая к ней не только руки.
ПЯТЬДЕСЯТ ЕВРО
Вчера пришла на работу милая дама, филолог, чтобы купить мою картинку для своей бывшей студентки, выходящей замуж. Невеста защищалась у нее по дадаизму. Она разглядывала рисунки (принес их много). Восхищалась. Я, удивляясь сам себе, был абсолютно равнодушен к ним.
Ноль эмоций. Пятьдесят евро.
ТЫСЯЧА «ТАК ГОРЬКО»
Когда Лене был поставлен страшный диагноз, я сказал, что, как японская девочка, нарисую для нее тысячу рисунков.
Слово сдержал.
Это были рисунки на разного формата и цвета плотных бумагах (обрезках обложек, которыми меня щедро одарили в РИО Института истории искусств) в последней моей, спиральной манере.
Несколько лет назад я стал закручивать спирали. Из одних выходили люди, из других – животные, из третьих – монстры.
Когда я принялся за тысячу, то почувствовал себя Саваофом. Из-под руки выпархивал – а эта спиральная техника мгновенна (раз-два и готово) – новый мир.
Я не спас Лену Шварц. Мир частично войдет в мою новую книгу «Слова и рисунки».
Но это добро от этого худа так горько.
Так горько.
Так горько.
Так горько.
И т.д.
1000 раз.
МАНЯ И МАНДЕЛЬШТАМ
Однажды трехлетняя внучка спросила у меня: «Я настоящая?» Я был потрясен.
Маня и Мандельштам.
ВЕЩИ
Я помню первый телевизор – «КВН». Линзу. Потом появился «Рекорд». Радиоприемник «Сакта» с проигрывателем. Его зеленый огонек, таинственно мерцающий в стеклянном кружочке. Особенно восхитительно было глядеть на него в темноте. Польский серый телефон. Раньше телефона у нас не было. Эти вещи застряли в сознании вместе с людьми. Они как живые. Ножная швейная машинка «Зингер». Металлическая кроватка с сеткой (в крупных ячейках) по бокам. Мои первые очки в круглой коричневой пластмассовой оправе. Украденные в бане бежевые ботиночки. Чулки на резинках. Лифчик. Сахарные петушки на палочках. Ларек на Невском, в котором продавали пивные дрожжи. Машины «инвалидки». Ирис «Щелкунчик» с орехами и др.
25.08.2010
ПРОДАНО
Надо мной висит дамоклов меч. Надо написать «рыбу» для справочника, издаваемого Пушкинским домом, о себе.
С одной стороны, я люблю энциклопедии, как сухой остаток. С другой, выносить самому себе «смертный приговор» – сомнительная радость.
Но все-таки я полез в пухлую пыльную папку с рецензиями, и начал писать донос на самого себя.
Был у Кудрякова когда-то такой персонаж – «маэстро Доносов» в повести «Профессор астрономии», слушаньем которой я упивался в пенальчике на Боровой.
Перепросмотр – сложная процедура. Я ее побаивается, и мешает мне завершить сериал «Эго».
Придется сочинить еще одну серию для Пушдома, отправить свою шкурку на пушной аукцион.
– Продано!
КАК В ЭНЦИКЛОПЕДИИ
Лену Шварц отвезли в ближайший морг психиатрической больницы, где часто лежал Олег Охапкин. Я помню, как она относила ему туда передачу. Охапкин умер в этой больнице и лежал до Лены в этом же морге. Морг прямо напротив Троицкого собора. Мы просто перенесли гроб через улицу. Лену подхоронили к маме на Волковском кладбище.
Могила Олега оказалась в нескольких десятках метров от Лениной. А между ними – Борис Понизовский, и все они похоронены вместе с мамами.
Все компактно, как в энциклопедии.
ПРОДОЛЖЕНИЕ №1
Однажды с Кириллом Козыревым и Борисом Останиным были на могиле Кудрякова, а потом отправились на могилу Эллика Богданова. Все этот разные концы бескрайнего Волковского кладбища. Борис похоронен с мамой, Эллик с папой.
Потом мы зашли в гости к Элле Липе, и я впервые в жизни увидел Веру Курочкину, последнюю жену Эллика.
ПРОДОЛЖЕНИЕ №2
Аркадия Бартова недавно похоронили в Комарово, там открыли новый участок кладбища, и как положено истинному постструктуралисту, он оказался на границе старого и нового сегментов Пантеона.
ПРОДОЛЖЕНИЕ №3
Давным-давно Кудряков позвал меня помянуть свою бабушку. Она дожила до ста или больше лет. Разбирала мулине на подоконнике весь остаток дней, по словам Бориса Александровича, а до этого полвека трудилась на ткацкой фабрике.
Прихожу на Свечной. Боб пьян в дупель. В его комнатке сидит за пустым столом приглашенный по тому же поводу неизвестный мне художник. А времена суровые – антиалкогольные. Мы пытаем Бориса, как партизана, где бутылка? Он мычит невразумительное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первая системная попытка осмыслить опыт самого масштабного предпринимателя России и на сегодняшний день одного из богатейших людей мира, нашего соотечественника Олега Владимировича Дерипаски. В книге подробно рассмотрены его основные проекты, а также публичная деятельность и антикризисные программы.Дерипаска и экономика страны на данный момент неотделимы друг от друга: в России около десятка моногородов, тотально зависимых от предприятий олигарха, в более чем сорока регионах работают сотни предприятий и компаний, имеющих отношение к двум его системообразующим структурам – «Базовому элементу» и «Русалу».
Жесток путь спасения, жестоко бывает иногда и слово, высказанное о нем, - это меч обоюдоострый, и режет он наши страсти, нашу чувственность, а вместе с нею делает боль и в самом сердце, из которого вырезываются они. И будет ли время, чтоб для этого меча не оставалось больше дела в нашем сердце? Игумения Арсения.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.