Отродье. Охота на Смерть - [5]

Мальчишки мгновенно продрогли. Решив держаться поближе друг к другу, они вскоре перешли на бег, чтобы хоть как-то согреться. Оказывается ночью они с перепугу пробежали гораздо больше, чем им показалось. Речной шум приближался медленно, — неохотно. Уставшее за ночь воображение снова оживилось, рисуя то тут, то там призрачные фигуры. Холодная роса неприятно липла, покрывая тело гусиной кожей.

То, что они достигли реки, ребята поняли лишь по усилившемуся шуму воды, да песку под ногами. Весь остальной мир скрыл неземной туман. Друзья подошли к кромке воды, почувствовав себя на краю бескрайнего океана. Столь близкий в обычные дни, противоположный берег сегодня совершенно не был виден. Туман над рекой приобрёл почти ощутимую плотность, возникало впечатление, что всё вокруг покрыто воздушными хлопьями сахарной ваты.

— Космонавт, что теперь? Как мы найдём в таком тумане главный пляж?

— Могила, вообще-то ты предложил туда плыть!

— Пацаны, как вы думаете, а призрак уже исчезла? — с опаской отозвался Мишка. — Может не поплывём?

Вадим практически не видел приятелей, хотя они стояли всего в полуметре от него:

— Надо плыть! — твёрдо сказал он, — скоро подъём, нас хватятся, начнут искать, и тут мы такие выруливаем из леса — голые…

— Угу, надо плыть. В конце концов, там по берегу спустимся к главному пляжу, мимо ведь не пройдём, — поддержал Вовка, — да и в лес можно не заходить, если что по воде пойдём, Мих, ты как?

— Мне уже всё равно… Называйте меня кем хотите, но с сегодняшнего дня я после отбоя из корпуса ни ногой!

Ребята замерли перед броском в воду. Перекрестились. Молча кивнули друг другу.

— Космонавт, Могила, если больше не увидимся, знайте, что вы для меня стали настоящими…

— Эй! Миха, кончай! Что за фигню ты несёшь?!! А ну побежали! — оборвал его Вовка, с шумом и брызгами врываясь в тёмную реку.

Вадиму жутко не хотелось лезть в холодную воду, но выбора не оставалось. Он зажмурился, вздрогнул и чуть не задохнулся, когда ледяная стихия приняла его в свои объятия. Вынырнув, отдышавшись, он прислушался. Ничего.

— Эй, пацаны, вы где?!

Никто не ответил. Он ждал ужасно долго, пока после очередного выкрика, наконец-то не расслышал:

— Я здесь! Блин, как холодно…

— А я тут, всё нормально!

Голоса друзей из-за шума воды и ватной пелены тумана изменились до неузнаваемости, но всё же он успокоился, принялся грести, экономно расходуя силы. Так необычно плыть, совершенно не ориентируясь в пространстве, но Вадим никогда не жаловался на внутренний компас, поэтому не сомневался, что плывёт в нужном направлении. Они ещё несколько раз перекрикивались, чтобы убедиться — все живы, все плывут. До берега оставалось, наверное, метров сто пятьдесят, когда даже сквозь плеск воды Вадим отчётливо услышал крик.

Никогда в жизни он не слышал ничего подобного. Сначала это был просто удивлённый вскрик: "А-а-а-а" — и тишина, но через долю секунды всё изменилось. Крик повторился, но теперь его переполнял ужас: первозданный, ни с чем несравнимый ужас, который, пока с ним не столкнётся, не сможет представить, ни одно живое существо. И без того бешено стучащее сердце вот-вот грозило выпрыгнуть из груди. Вадим безумно испугался. Между тем крик начал медленно затихать, превратившись в тихий хрип. Кричащий несколько раз громко всхлипнул. Непонятно откуда взявшееся эхо, многократно усиливало каждый звук. На секунду над рекой повисла тишина. Кто-то ему однажды сказал, что секунда может длиться вечность, лишь теперь он понял значение этой бессмысленной, на первый взгляд, фразы. Тишина буквально оглушила перепуганного мальчишку, а спустя ещё одно бесконечное мгновение он чуть не умер от страха, когда из тумана донеслось: "Нет… нет… пожалуйста, не надо…" — и снова истошный вопль, переливающийся всеми гранями страха. На сей раз разорвавший пространство крик быстро затих, будто кричащему кто-то сдавил горло. Послышалось бульканье, а затем то ли кряхтение, то ли хрип. Кто-то в тумане ослабил хватку, чтобы жертва ещё раз вскрикнула, наполнив лёгкие воздухом. Снова бульканье, хрип, плеск воды и негромкий, но показавшийся ему почему-то очень важным, удар.

Затишье.

Кто-то прикоснулся к его плечу.

Вадима, в прямом смысле слова, всего передёрнуло. Мышцы непроизвольно свело, а от пяток к макушке пронеслась волна судорожной дрожи. Он потерял контроль над рассудком и истошно заорал.

Бывают моменты, когда природные рефлексы дают сбой, загоняя человека в ловушку собственного сознания. Страх, заложенный в мозг, как инструмент инстинкта самосохранения, побуждает любое живое существо убегать от опасности, прятаться, найти надёжное укрытие и переждать, скрываться, тем самым спасая себя, но что делать, если некуда бежать? Страх не знает рациональных доводов, он как яд распространяется по организму, а изнасилованное им сознание попросту отключается, не в силах найти выход из безвыходной ситуации.

Вадим потерял направление, почти оглох из-за неровного буханья собственного сердца в ушах и, скорее всего, ослеп, так как не видел вокруг ничего, кроме белёсого тумана. Откуда-то издалека пришли слова, смысл которых он несколько секунд не мог понять.