Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон - [44]

И первое и второе обстоятельства не бесспорны и нуждаются в уточнениях.

Начнем с внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта). Уже давно было подмечено, что чувства и эмоции, вызывая изменения в высшей нервной деятельности, способны повлиять на нормальное течение интеллектуальных и волевых процессов, а, следовательно, на поведение индивида. Однако лишь аффективное состояние способно вызвать качественный сдвиг в психике человека и оказать существенное влияние на его деятельность.

Под влиянием аффекта действия «как бы вырываются у человека, не вполне регулируются им»[259]. Нарушается структура сложной деятельности, в то время как сами действия протекают быстрее, возникает тенденция к автоматизму. Действия человека уже не соответствуют его ценностной личностной установке. В состоянии аффекта индивиду трудно удержать себя от насилия в ответ на провоцирующие действия других лиц, он руководствуется ближайшими мотивами, побуждающими его к насильственному разрешению конфликта.

Данное психическое состояние учитывалось законодателем еще с древних времен. В Русской Правде современному «аффекту» соответствовал термин «обида». Согласно ст. 18 данного документа за совершение преступления в «обиде» виновный нес пониженное наказание. Статья 1455 ч. 2 Уложения о наказаниях 1845–1855 гг. гласила: «Подлежит ответственности тот, кто учинит убийство, хотя и без обдуманного заранее намерения или умысла, в запальчивости или раздражении, но, однако же, и не случайно, а зная, что посягает на жизнь другого»[260].

Уголовное Уложение 1903 г. разделило по степени влияния на ответственность случаи совершения убийства в состоянии волнения (ч. 1 ст. 458) и ситуации, когда сильное душевное волнение было вызвано противоправными действиями потерпевшего (ч. 2 ст. 458). В последнем случае убийство наказывалось менее строго.

В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. указывалось лишь на состояние запальчивости как на смягчающее обстоятельство (ст. 12 УК). Впоследствии данное положение было закреплено в УК 1922 г. (ст. 25).

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. предусмотрел специальные составы: умышленное убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (ст. 138), и умышленное легкое телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья (ст. 144).

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. выделял понятия «сильное душевное волнение» и «внезапно возникшее сильное душевное волнение». Первое выступало как общее смягчающее ответственность обстоятельство (п. 5 ст. 38 УК РСФСР), а второе служило необходимым признаком составов преступлений, предусмотренных ст. 104 и 110 УК РСФСР. Однако эти понятия носили оценочный, нестрогий характер. Подразумевалось, что состояние сильного душевного волнения возникает не внезапно, субъект в какой-то мере успевает приспособиться к нему, подготовиться к тому, чтобы сдержать проявления ответных действий. «Его психика находится в более благоприятных условиях, волнение не вызывает дезорганизацию волевой сферы»[261], в то время как «состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения» «характеризуется особенно резкими изменениями в деятельности организма и субъективно ощущается как сильно и бурно проявленные эмоции»[262].

Закрепление в Особенной части УК РФ 1996 г. (ст. 107 и 113 УК) понятия «аффект» было целесообразным и своевременным.

К сожалению, этого нельзя сказать об Общей части кодекса: исключение сильного душевного волнения из перечня смягчающих обстоятельств правильным решением не назовешь.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. смягчение наказания ставил в зависимость от определенного эмоционального состояния субъекта, от способности лица сознавать значение своих действий и руководить ими. УК РФ 1996 г. придает самостоятельное значение противоправности и аморальности поведения потерпевшего, явившегося поводом совершения преступления (п. 3 ч. 1 ст. 61). Совершенно права О. Д. Ситковская, утверждая, что «новая редакция в законе рассматриваемого смягчающего обстоятельства не принимает во внимание несколько существенных моментов»[263].

Действительно, законодатель игнорирует анализ причинной непосредственной связи между действиями потерпевшего и виновного; не учитывает того, что аффектогенная ситуация порой создается не потерпевшим, а другим человеком, находящимся на месте преступления. «Привязать понятие аффекта только к случаям эмоциональной разрядки в отношении лица, создавшего ситуацию, значит ограничить следователя и суд в индивидуализации ответственности с учетом данного обстоятельства, если причиной аффекта были действия третьего лица»[264]. На наш взгляд, сомнительна также законодательная трактовка действий потерпевшего только как повода.

Несмотря на все преимущества введения в уголовный закон специального термина «аффект», нельзя не отметить определенные недостатки данного решения.

Основная проблема заключается в том, что законодатель, отождествив «внезапно возникшее сильное душевное волнение» и «аффект», не решил, считать ли последний формально-юридическим или общепсихологическим понятием.