Отрезанный мир - [17]

Её брат слегка нахмурился:

— Ты говоришь почти так, будто тебе понравилось. Мойра раньше говорила, что чуть не умирала со скуки.

Айрин улыбнулась своей особой улыбкой, от которой в комнате будто становилось светлее. В некоторых отношениях она напоминала мне о Пенни больше, чем все остальные мои дети.

— Сперва было немного скучно, но когда мы начали, я осознала, что это на самом деле весьма интересно.

Мэттью был удивлён:

— Если это — твой первый день, то ты, наверное, работаешь над рунными каналами — и ты находишь их интересными? — Он был единственным из моих детей, кто на самом деле полюбил чародейство, но теперь я видел, что любопытство возбудил тот факт, что он, возможно, в этом не одинок.

— Тебе следует взглянуть на то, что она придумала, — вставил я. — Она изобрела то, что нам с тобой в никогда в голову не приходило.

— Да неужели? — сказал Мэттью. — Это я хочу видеть.

После этого мы пошли в мастерскую, и мы с Керэн стояли в сторонке, пока Айрин гордо показывала брату то, над чем работала, объясняя свою идею, и то, как мы пытались претворить её в реальность. Я наблюдал за тем, как изначальный скептицизм моего сына превращался в энтузиазм, когда он быстро осознал, что она действительно нащупала что-то новое. Керэн беспомощно покосилась на меня — она мало что знала про чародейство, и потому всё это было выше её понимания.

А у меня сердце раздулось от гордости при виде того, как общались мои дети. Обычно Мэттью считал свою сестрёнку почти бесполезной, но теперь она его впечатлила, позволив по-новому взглянуть на его любимый предмет. «Если бы ты только это видела, Пенни», — подумал я, но даже вызванная этой мыслью печаль не смогла приглушить приносимую этим мигом радость.

В конце концов Керэн высказалась относительно того факта, что до сих пор даже не начала учиться чародейству, и Мэттью вынужден был объяснить ей, о чём речь. Это привело нас четверых к протяжённой беседе, и хотя мне стиль наставлений моего сына показался грубым, меня удивило, с каким терпением он отвечал на их вопросы. Через некоторое время я вернулся к работе над бронёй Алиссы, предоставив им втроём проводить по сути маленький урок чародейства.

День прошёл довольно приятно, и впервые за несколько недель я не чувствовал себя так, будто тону в печали. Когда позже Алисса явилась уведомить нас о том, что пришло время ужинать, я заставил её подождать, пока сам перепроверял свои прежние мерки. Потом мы устроили перерыв, и пошли есть.

Мойра объявилась посреди ужина, и разговор перешёл на то, где именно она была, и что делала последнюю неделю. Она казалась слегка смущённой тем, что на неделю оставила семью, но всем хватило такта, чтобы не спрашивать её об этом напрямую. Когда еда кончилась, Алисса начала убирать со стола, а все остальные удалились в гостиную.

— Узнала что-нибудь интересное в Данбаре? — спросил я.

Моя старшая дочь покачала головой:

— Нет, на самом деле. Мировая дорога работает как и ожидалось, и Хэйлэм скорее всего сейчас находится на пороге расцвета коммерции, поскольку может свободно торговать с Лосайоном и Гододдином — но ты этого и ожидал. Джеролд привыкает к роли короля, и хотя была пара осечек, я думаю, что правительство сохранит стабильность.

Это меня заинтересовало, и я стал внимательно изучать её лицо, гадая, нарушила ли она правила, «подправив» кого-то, кого не устраивало правление нового короля. До её вмешательства Джеролд был мелким дворянином в соседнем королевстве. А потом Мойра убила их короля, и использовала свои способности, чтобы привести своего друга к власти.

Она поймала мой взгляд, и, поняв мой вопрос, слегка покачала головой, как бы говоря, что вела себя хорошо. Это меня порадовало, поскольку я на самом деле не мог спросить её об этом в присутствии всей семьи.

— А где Коналл? — спросила Мойра, заметив его отсутствие за ужином.

Я вздохнул, но Айрин ответила первой:

— Он всё ещё в Албамарле, строит из себя защитника Королевы.

— Ничего он не строит, — поправил Мэттью. — Как бы мне ни претило признавать это, он очень храбро себя повёл, защищая Королеву во время нападения.

— Это всё равно не оправдывает то, как он бросил семью после… — Айрин затихла. Никто не хотел говорить вслух. «После того, как умерла Мама».

Мойра проявила дипломатичность:

— Мы все по-своему справляемся с этим. Не мне судить. Я сама неделю скрывалась в Данбаре.

На лице Мэттью появилось самодовольное выражение:

— Как хорошо, что я остался дома, чтобы приглядывать за Папой.

Хотя с формально — он действительно был здесь большую часть недели — это было правдой, его слова были возмутительно хвастливыми, поскольку большую часть времени он закрывался в своём собственном мирке. Айрин сразу же возразила:

— Ты! Вы и Керэн почти всё время проводили в твоей комнате, занимаясь чем только заблагорассудится!

Керэн снова покраснела:

— Да не так всё было! Он был так же расстроен, как и остальные.

— А вот и не был, — возразил Мэтт. — Я тихо предавался воспоминаниям. Оплакивал её, если можно так сказать.

На миг глаза Керэн сверкнули, и она открыла было рот, но быстро захлопнула его, сжав губы.

«Она почти сказала, что он плакал», — пришёл ментальный посыл от Мойры, — «но заставила себя остановиться, чтобы не смущать его».