Отрекаясь от русского имени. Украинская химера - [13]

Выбросив Русских из Киевской Руси и Малороссии, коммунистические идеологи оказали украинству неоценимую услугу, вдохнув новую жизнь в его бредовую доктрину. А подвластные режиму ученые, включая филологов, неустанно подводили «научную» базу под официально требуемый результат. В том, что это было именно так, нетрудно убедиться.

Совсем недавно в Киеве вышла брошюра А. Железного, посвященная как раз этой теме. Причем в результате своего исследования автор приходит к однозначному выводу: «Не будь польского господства, не было бы сейчас никакого украинского языка»[33]. Эту зависимость А. Железный выводит из главной особенности «мовы», отличающей ее от Русского языка. А именно: наличия огромного числа полонизмов — слов, заимствованных из польского языка, что позволяет признать «мову» не самостоятельным языком, а лишь русско-польским диалектом. Указывает А. Железный и время, на которое приходится начало процесса видоизменения языка населения юго-западной Руси. Это как раз та самая историческая эпоха, о которой ведут речь В.Кожинов и цитируемые им филологи: 14–16 века.

«Юго-западные княжества бывшей Руси, отторгнутые литовцами, очень скоро попали под мощное политическое, хозяйственное и культурное влияние Польского королевства. Начался процесс скрещивания местного славянорусского и польского языков. Один из основополагающих законов языкознания гласит, что при скрещивании двух языков никогда не возникает некоего среднего языка — всегда в конечном итоге побеждает один из них», т. е. «мова» с течением времени все больше приближались по своей лексике к польскому языку, И лишь возвращение Малороссии в лоно Русского государства прервало процесс скрещивания буквально на полпути, когда Русский язык южной Руси уже в сильнейшей степени ополячился, «но еще не успел полностью превратиться в польский. Самое подходящее название для этого языка — русско-польский диалект».

Этот диалект, «который мы сейчас называем украинским языком, возник и начал свое развитие… в 14 веке, уже после распада единого древнерусского государства». Такова была цена, которую пришлось заплатить Русским «за продолжительное пребывание под иностранным (польским) господством». Не будь его, «для возникновения русско-польского диалекта не было бы оснований».

Как видим, речь идет не о «создании национального языка» вновь формирующейся нации, как утверждал М. Бахтин, а всего лишь о возникновении в силу неблагоприятных исторических обстоятельств смешанного диалекта, примыкающего и к Русскому, и к польскому языкам, но употребляемого населением по своей национальности Русским. Ликвидация иностранного господства над Малой Россией положила конец и развитию «мовы».

После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., «когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка» [34], в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими «мовы», как явления искусственного и нежизнеспособного.

Кстати, А. Железный также обращает внимание на Пересопницкое Евангелие, но, в отличие от М. Бахтина, приходит к выводам прямо противоположным.

Он дает две выдержки из этого Евангелия: «для лепшего выразумения люду христианского посполитого» и следующее место»: «В начале было Слово. А Слово было от Бога, и Бог был то Слово. То было напочатку у Бога; и все речи через Него ся стали. А без Него ништо не могло быти, еже и бысть. В том живот был. А живот был свет человеком. И свет во тьме светится, и тьма его не обыймет».

В качестве комментария к первому фрагменту Пересопницкого Евангелия А. Железный предлагает всего лишь заглянуть в польский словарь: «там вы увидите все слова из выше приведенной цитаты — лепшии, выразумение, посполитый». А, воспроизведя второй, замечает: «По вашим понятиям, панове ученые, этот отрывок, переведенный с болгарского на «рускую мову», написан на украинском языке. А по моим понятиям… — на чистейшем русском с отдельными вкраплениями слов из польской лексики: напочатку, ся стали, обыймет… Отсюда видно, что во второй половине 16 столетия ополячивание славянорусского языка еще не зашло слишком далеко — «руська мова» и русский язык отличались очень мало. Не случайно и в Киеве, и в Москве язык учили по одному и тому же учебнику — «Граматике» Мелетия Смотрицкого» [35].

Между прочим, к столь неутешительному для «украинцев» выводу, что «мова» их — всего лишь диалект, а не самостоятельный язык, А. Железного подтолкнули наблюдения за языковой политикой «украинськой дэржавы». С 1991 г. полуторавековая дискуссия получила, наконец, идеальные условия для проверки практикой: «мова» ныне развивается совершенно самостийно и нэзалэжно под высочайшим патронажем столь же «самостийной и нэзалэжной дэржавы». И что же мы видим? «Буквально ежедневно украинские средства массовой информации вместо привычных, укоренившихся слов преподносят нам новые, якобы исконно украинские: «спортовець», вместо