Отреченный - [16]

Вождь огнекрылой стаи поднялся на корабль, где стояла Таира. Поднялся один. Его драконы счищали кровь с мечей, зализывали раны. И ждали его решения, его слова.

Правда гласит: Дракон, отстоявший или захвативший в одиночку корабль, получает его в награду за свою доблесть.

– Дай руку, – потребовал Огнекрылый. Кровавая полоса от кинжала пролегла через всю раскрытую ладонь. – Приложи к мачте!

Словно во сне Таира подошла к ясеневому столбу посреди корабля. Холодная поверхность кольнула ладонь, но вскоре потеплела. Алая струйка разгоряченной боем крови скатилась к палубе «дракона».

– Дракон! – раздался крик из стаи драконов окруживших корабль. По незыблемому обычаю Таира стала полноправным драконом стаи и кэррэ – капитаном корабля.

Десятки, отпивших свежей крови, мечей взмыли в вечном салюте.

– Дракон! Дракон! Дракон! – возносился к свинцовым небесам многоголосый крик. – Дракон!!!

– Сельтейра! – выкрикнул Огнекрылый, его меч отсалютовал небесам и эльфийке. Сельтейра – Драконица Серебряной Луны. Луна – покровительница Темных эльфов.

– Сельтейра! – подхватывают десятки просоленных океанским ветром глоток. – Сельтейра! Сельтейра!

Таира подняла свой клинок к небу. Сбылось сказанное Луной. Она драконица.

Сельтейра – Драконица Серебряной Луны.

XIII.

Иллиал был неприятно удивлен, когда попробовал сотворить заклинания Общей Магии вне Башни. И хотя Дарит предупреждал его, что Башня поддерживает магические силы учеников – ману, он не поверил. Простой эфирный шарик появился перед ним, светясь мягким желтым светом, но Иллиал почувствовал себя, как полгода назад. Словно он жил впроголодь месяц. Но стоило вернуться в Башню, как все прошло, и он вновь начал творить шары сотнями.

– Башня.

– Да ученик? – отозвались серые стены. Как всегда в них не было ни капли эмоций, лишь академическая сухость.

– А можно сделать так. Ну что бы я не слишком уставал, как снаружи, но и понимал, что не все просто?

Дарит наблюдавший весь свой разговор в магический шар, улыбнулся. Парень поразительно умен. Из него выйдет прекрасный маг.

– Можно, – в воздухе прокатилась легкая волна эфира. Иллиал сотворил заклинание поиска и улыбнулся, почувствовав расплату маной за заклинание.

Башня объяснила, что с учебой возрастает возможность собирать в теле магическую энергию. Все было бы еще, проще не требуй более высокие заклинания еще и дополнительных условий.

Но в том, как учила, Башня были, по мнению Иллиала, и огромные минусы. Башня говорила с ним, словно с целой аудиторией слушателей. Однажды Иллиал сказал об этом хранителю библиотеки, добавив:

– Многие люди жалеют, что стены не умеют говорить. А меня это умение скоро выведет из себя.

После Общей пошла стихийная магия. Здесь уже требовалось принять стихию. Долгими вечерами Иллиал смотрел на пламя свечи или жадный огонь в камине главного зала. Он не пытался учить заклинания. Прежде надо постигнуть смысл стихии.

Ветер. Легкое дуновение и смерч. Иллиал стоял на крыше Башни, чувствуя ветер, сливаясь как с легким ветерком запада, так с тяжелым морским дуновением востока. Он чувствовал южные суховеи, что несут несчетные песчинки, способные в миг похоронить города под желтым и сухим надгробием. Северные вьюги давали ему свою силу сокрушительного холода, от которого лопаются даже скалы.

Огонь. Согревающий костер и сжигающая все лава. Пылающие факелы, ревущий лесной пожар. Мощь способная расплавить железо. Чистое разрушение и созидание. Огонь способный спалить город дотла, и дарующий удивительные вещи в кузнице или мастерской ювелира. Самая непредсказуемая, опасная, разрушительная стихия.

Вода. Звенящий ручей и штормовой океан. Вода, в которой есть все. Все элементы, из воды пришли все мы. Вечная, простая и сильная этой простотой. Медленно текущая равнинная река, и шумящий бурный поток, проламывающий скалы. Стихия, которая принимает любое обличье. Вода была в начале начал.

Земля. Щедрость чернозема и слепая ярость землетрясения. Спокойствие, и размеренность основы. Твердость алмаза и песок, утекающий сквозь пальцы как время. Могучие горы, способные стоять веками. Земля, основа и опора – для магов это одно и тоже. Надежность, верность – в геральдике Наргонского рыцарства, которое взяло символику у Магов. И постоянство. Как бы ни бушевали ураганы, не полыхали пожары, и какие бы шторма не размывали скалы, земля остается всегда, ибо она основа.

Иллиал учился. Магия стихий не была слишком сложной. Но там шла слишком тонкая грань между созиданием и разрушением. Часто вызванный порыв ветра обращался в ураган, или попытка пустить с руки огненный шар заканчивалась безобидной вспышкой, не могущей даже зажечь свечку.

Намного чаще он приходил с обледеневшими или обгоревшими руками, искать в хранилищах целебные снадобья и эликсиры, а Дарит теребил свои злосчастные уши, довольно вдыхая приторный запах горелой плоти:

– Похоже, сегодня нас шашлычком побалуют…

Но Иллиал учился, читая книги четырех стихий, тренируя свой разум, заставляя себя четче различать границы в желаниях. И окрестности Башни дрожали от рукотворных подвижек земли, молний прожигавших безоблачное небо, каскадов воды и пламенных копий. Будущий маг постигал боевое искусство магии – стихии.