Отраженный свет - [8]

Теперь можно перевести дух и подумать наконец о маршрутах, о переходах, лагерях, вьючке - вообще о работе. Сначала, конечно, о вьючке.

Окидываем взглядом нашу кавалерию. Экстерьер наших скакунов далек от идеала. Брюхо Арарата заставляет задуматься - как на нем сойдутся подпруги? Бока Рыжего похожи на стиральные доски. Сколько же потников протрет он за сезон? Тарапул ухитряется совмещать оба этих достоинства. Арарат и Рыжий стоят уныло, задумчиво, опустив головы. И только Тарапул держится молодцевато, как старый генерал в отставке.

Наше имущество лежит на берегу. Когда мы переводим на него взгляд, нам становится страшно. Ведь все эти мешки, тюки, лопаты, палатки, веревки, гвозди, сапоги - всего сто пятьдесят восемь наименований по складскому акту - мы должны разместить всего на трех конях, на Арарате, Рыжем и Тарапуле. Что куда положить? С чего начать?

Моя рука тянется к затылку, а Женька задумчиво подпирает рукой подбородок, как чемпион мира перед первым ходом матча-реванша. Нам предстоит долгая позиционная и комбинационная игра.

На первый взгляд трудно найти что-нибудь общее между вьючкой коней и игрой в шахматы. Но это только на первый взгляд. На самом деле во время вьючки гораздо больше приходится работать головой, чем руками. Я уверен, что экс-чемпион четвертого "Б" класса, не говоря уже о Михаиле Ботвиннике, завьючит трех коней гораздо быстрее меня или нашего Женьки. В нашем отряде шахматистов нет, поэтому нам приходится туго...

Фигуры и пешки расставлены на земле в полном порядке. Королями, за неимением более достойных претендентов на трон, объявляем себя. Кони готовы участвовать в игре - подкованы, оседланы, напоены и накормлены. Они держат под боем все вокруг себя, в том числе и королей, которым объявлен вечный шах. Пешки - сапоги, мешки, кастрюли и т. д. Где-то в этой же куче лежит и ладья, к сожалению, только одна, но зато с мотором. Глядя на всю эту грозную массу, особенно остро чувствуешь, что слонов у нас нет.

Дебют е2-е4. В первом ходе я уверен абсолютно - кладу левый сапог в правую суму Арарата, правый - в левую. Противник отвечает d1-d8. Конь бьет короля, к счастью, не очень сильно.

Миттельшпиль.

Если сковороду положить на Рыжего, палатки на привьюк к Тарапулу, всю веревку в левую суму Арарата, то у Рыжего будет слишком тяжелый вьюк, правая сума у Арарата будет перетягивать, а лопаты останутся незавьюченными. Если муку положить на Тарапула, овес с Арарата пока снять, то остается вся кухня и диметилфталат. Телогрейки, в конце концов, можно надеть на себя, а сахар нести в рюкзаке - это не так много, всего килограммов сорок. Куда в таком случае девать спальные мешки и крышки от кастрюль?.. А если попробовать анероид засунуть в одну суму с топорами и лопатами, а дробь в мешок с сетью? Нет, тоже не пойдет... Тогда деготь оказывается рядом с мукой, а молотки рядом с компасом...

Эндшпиль.

Куда привьючить чайник - на Рыжего или на Арарата?

После долгих размышлений решаем привязать его на Тарапула, и все-таки, когда трогаемся, чайник почему-то оказывается незавьюченным. Берем его в руки. Мат королю! Трогаемся.

Первый переход, первый костер

Сегодня наш путь недалек. Идем по широкой прибрежной равнине, которая не так давно была дном моря. Теперь море отступило далеко к горизонту и оставило на равнине лишь бесчисленные соленые озера и лиманы да черный песок с галькой и обломками морских раковин. Песок уже успел зарасти травой, кустарником и мелкими деревцами. Дорога нетяжелая. Мы идем несколько часов, а слева от нашего пути все тянутся траншеи, окопы, ходы сообщения и дзоты, дзоты в несколько рядов - память о войне.

Равнина дальше к югу постепенно сужается, и к океану подступает уже высокий скалистый берег. Под обрывом остается лишь узкая полоска черного песчаного пляжа. Иногда она немного расширяется и тогда захлестывается волнами только в сильные осенние штормы, иногда, у выступающих далеко в море мысов, совершенно исчезает. Такие мысы называются непропусками.

Останавливаемся в устье небольшой речушки. Здесь есть и вода, и трава для лошадей. Есть здесь и дрова - тысячи кубометров плавника, который выброшен на берег осенними штормами и теперь сохнет, до тех пор, пока более сильный шторм не смоет его снова в море. Если нет ветра, разжечь костер на побережье просто - надо только бросить спичку в кучу дров. Скоро над огнем уже висит ослепительно зеленый чайник и покрывается первой в этом сезоне копотью. С остальными вещами дело обстоит совсем не так просто.

— Женька, не знаешь, где кастрюля?

— Откуда я знаю, я ее не клал.

— Ну тогда ищи.

Женька быстро принялся за дело, в пять минут перекопал и перевернул вверх дном все вьюки.

— Нету.

— Как это - нету? Оставили на старом месте, что ли?

— Да нет вроде.

— По дороге потеряли, значит?

— Как же это могли потерять?

— Ну ищи тогда. Ищи, как хлеб ищут.

Женька удивленно хмыкнул былинному сравнению - фольклор! - но перерыл все еще раз. Еще быстрее, еще сноровистее.

— Все равно нету.

Надо бы Ивану Лексанычу сказать - ищи, как конфеты ищут. Да только приходилось ли такому вот современному Женьке хоть раз в жизни искать даже конфеты?