Отраженный свет - [38]

— Почему это? — удивился Фаций. — А Динки?

— Динки? — удивилась Акрилика. — Кто это?

— Ну, у Карви же была невеста, и у них дочка родилась, — пояснил он.

— Невеста? У Карви?! Дочка?! У нас есть внучка?! — единорожка вскочила из-за стола и взволнованно зашагала по комнате. — У нас есть внучка!!! Где? В Кантерлоте?

— Они сейчас в Понивиле живут.

— А невеста... как ее зовут?

— Дитзи Ду. Дайте, щас адресок запишу, — рыжий пони накарябал записку на торопливо принесенном листочке.

— Почему же она нам не написала?

— Кажись, она писала в Хуффингтон, — вспомнил он. — Небось, там письмо и застряло.

— Чисель, собирайся! Мы едем в Понивиль! — объявила Акрилика.

— Дорогая, неприлично так приезжать без предупреждения, как снег на голову, — попытался успокоить ее муж. — Давай сперва письмо напишем?

— В навоз приличия! Я хочу видеть свою внучку!!!

— Поезд будет только вечером, — напомнил Фаций.

— Ах, простите, я так разволновалась, — спохватилась голубая пони. — Мы Вам очень благодарны за эту новость!

— Да я натурально все понимаю, — покивал он. — Мне все равно уже по делам пора.

Раскланявшись с хозяевами, Фаций оставил их за суетливыми сборами и пошел в сторону станции. «Раз Вуды не в курсе, что их сын жив, значит, в Лас-Пегасусе его нет, — размышлял он. — Он бы застремался сюда ехать, зная, что в любой момент может с ними столкнуться». Предстояло обследовать еще большой кусок Эквестрии, а у Понифация пока не было ни единой идеи, как облегчить поиск. Оставалось методично, городок за городком, объезжать страну, поднимая все свои связи. В конце концов, красногривые единороги не так уж и часто встречаются.

***

Слишком небрежно поднятое с утра солнце почти на минуту опережало график, и принцессе пришлось слегка задержаться в замке, корректируя скорость светила. Благо, что задержку можно было списать на обещанный Энди визит к врачу. Селестия торопилась домой, но решила проделать весь путь от замка пешком. Последний раз она возвращалась в квартиру Бугсонов в роли Саншайн, и принцессе хотелось получше запомнить те теплые чувства, что возникали по пути. Прошло меньше недели, но привыкнуть возвращаться домой оказалось так легко, что она старалась не думать о завтрашнем вечере, когда вместо скромной городской квартиры придется идти в свои дворцовые покои. Подойдя к дому, Селестия взлетела на балкон и вошла внутрь.

— Смотри, милая, я билеты взял! — прямо с порога обрадовал ее Энди, показав картонные прямоугольнички.

— Билеты? В театр?! — на ее мордочке возникло выражение такого ужаса, что рыжий пегас рассмеялся.

— Пусть я и не обладаю мудростью Повелительницы, но такой глупости точно не совершил бы, — успокоил ее рыжий пегас. — Мы идем в цирк.

Селестия облегченно вздохнула. Хотя она давно свалила обязанности по посещению театра на Саншайн, но еще не настолько соскучилась, чтобы идти туда по своей воле. По правде сказать, и Санни в последнее время не слишком-то радовалась, заслышав о новой премьере. Она, конечно, старалась не подавать вида, но правительница читала это в ее мыслях.

— Ты была у врача? — спросил Бугсон.

— Да, — принцесса лукаво улыбнулась.

— И что? — в нетерпении наклонился к ней пегас.

— Да!

— Вот здорово! — обрадовался Энди. — А кто это будет, известно?

— Ну... — Селестия замялась, раздумывая, мог бы обычный врач узнать пол на таком раннем сроке, и в итоге решила не уточнять. — Пока еще слишком рано, чтобы судить.

— Ладно, только постарайся, чтобы это был жеребец, — попросил пегас.

В отличие от театра в цирке принцесса не бывала уже несколько столетий. Это развлечение исторически считалось неподходящим для королевской особы, хотя она и не могла припомнить почему. По смутным воспоминаниям и случайно услышанным обрывкам информации она заключила, что цирк — это нечто среднее между театром и ярмаркой. После субботы, проведенной на празднике в Понивиле, Селестия надеялась, что к ярмарке цирк окажется все-таки ближе, чем к театру.

Семейство Бугсонов вошло в высокое здание с деревянным куполом, и рыжий пегас, купив всем по мороженому, провел их на места в первом ряду. Близняшки были при полном параде в седлах и диадемах. От переполнявшего их возбуждения, пегасочки вертелись и подпрыгивали, стрекоча крылышками.

— Встррречаем! Восходящие звезды цирка! Брррратья Пересмешники! — объявил конферансье первый номер.

На арену вышли два земных пони в странной одежде и огромных разноцветных резиновых сапогах. Вроде бы, ничего особенного, ну прошлись, ну споткнулись на ровном месте, казалось бы, надо пожалеть, посочувствовать, спросить, не ушиблись ли, но почему-то это было так забавно, что Селестия была просто не в состоянии сдерживать смех. Стуча копытами по полу, рядом надрывались от хохота Энджела с Ивой. Неуклюже побарахтавшись минут пять клоуны, наконец, смогли подняться на ноги и завершили свое выступление, раскидав по трибунам со зрителями множество воздушных шаров, а верещащим от нетерпения близняшкам они вручили шарики прямо в копыта.

Из пола выросли металлические прутья, огородившие арену, и конферансье объявил номер Бесстрашной укротительницы мантикор Линксквин. На сцену, подгоняемые щелчками кнута, выбежали громадные звери из Вечносвободного леса. Следом показалась сама укротительница — зеленая пегасочка в блестящем наряде, украшенным изумрудами. В этот момент, воздушный шарик, выскочив из копыт Ивы, вылетел на арену. Маленькая пегасочка бросилась следом и, протиснувшись между прутьев, выбежала прямо под нос мантикоры. Зал в ужасе замер. Энди, вскрикнув, бросился вперед и ударился о прутья — для него щель между ними оказалась слишком узка. Тогда он взлетел, попытавшись преодолеть преграду сверху. Селестия, растерявшись на несколько секунд, призвала свою магическую силу, чтобы телепортировать жеребенка к себе. Хотя она и раскрыла бы этим себя, но в данный момент важнее было спасти пегасочку. Внезапно на месте Ивы появилась огромная — раза в три больше других — мантикора и грозно заревела. Остальные звери в ужасе попятились. Селестия оборвала свое уже почти сработавшее заклятие, а Энди, не успев затормозить, пролетел прямо сквозь голову гиганта. «Иллюзия!» — догадалась принцесса и заметила, как из-за занавеса выглянула мордочка голубогривой единорожки. Призрачный зверь вновь превратился в жеребенка, и Бугсон, схватив свою дочь, быстро взлетел. Зрители восторженно затопали. Не успев испугаться, Ива почувствовала себя в центре внимания. Малышка стала визжать и брыкаться в копытах отца, желая вернуться на арену. Лишь вручив ей пару втихаря наколдованных воздушных шаров, Селестия смогла ее успокоить. Остаток выступления мантикоры, запомнив, как маленькая пегасочка внезапно стала страшным зверем, испуганно косились в сторону Ивы и ни в какую не желали подходить к тому краю арены, где она сидела.