Отраженный свет - [37]

Добравшись до 56-го дома, Фаций свернул в переулок и, миновав первый дом, заглянул за забор второго. Низкий штакетник, высотой до колена, лишь формально обозначал, где кончается улица и начинается двор. Огораживаться в таком райском месте было просто не от кого. Под широким навесом, пристроенным к дому, работал фиолетовый земной пони с черной гривой. Осторожно постукивая киянкой по стамеске, пони вырезал на широкой доске рельефный узор.

— Здравствуйте, мистер! — покричал ему Понифаций. — Здесь живут Вуды?

— Да, здесь, — ответил фиолетовый пони, откладывая инструменты. — Я — Чисель Вуд. Чем обязан?

— Меня зовут Понифаций, я из Кантерлота проездом, — пояснил Фаций. — Я дружил с вашим сыном, поэтому, зашел выразить Вам свои соболезнования.

— Понифаций? Карви упоминал о Вас в своих письмах, — Чисель замер, о чем-то думая. — А Вы... вы видели, как это произошло?

— Эээ... да, — ответил рыжий пони, поняв, что имел ввиду мистер Вуд. — Все было прям на моих глазах.

— Ах, проходите же, мистер Понифаций, — засуетился хозяин, вспомнив о правилах приличия. — Расскажите все! Хотя нет, скоро придет жена обедать... Расскажете, когда жена придет...

Фаций окинул взглядом мастерскую под навесом, где стояло множество деревянных статуэток и барельефов различной степени готовности, и прошел в дом. «Вот, значит, в кого Карви так фигурки бацать умел», — подумал он, глянув на Вуда. Гостиная сверху донизу была отделана резными дубовыми плитками. Над камином висел портрет Карви в черной траурной раме, а рядом располагалось несколько рамок поменьше. Понифаций подошел ближе, чтобы получше рассмотреть. В рамках были заключены несколько школьных грамот, и официальное письмо с соболезнованиями от принцессы Селестии. Чисель стал накрывать на стол. Постелив скатерть, он принес яблоки, булочки, и поставил в центр стола бутылку яблочного виски «ЭпплДжек».

— Мистер Понифаций, простите, мы гостей сегодня не ждали, на обед у нас сено, жареное со специями, — сказал мистер Вуд. — Вы ведь не откажетесь разделить с нами трапезу?

— А то, жареное сено — моя любимая еда, — ответил Фаций. — А почему Вы уехали из Хуффингтона?

— Мы просто вернулись на родину, — пояснил Чисель. — Понимаете, Лас-Пегасус прекрасный город и мы его очень любим, но здесь почти невозможно нормально учиться. Разве можно сидеть над учебниками, когда в окно светит солнце, маняще сверкает море, а по улице то и дело проходят пони в карнавальных нарядах? Тут есть несколько школ, но ни одной специально для единорогов, а их выпускники довольствуются работой официантов, прислуги или пляжных спасателей. Мы хотели, чтобы Карви достиг в жизни чего-то большего, поэтому уехали.

— А почему в Хуффингтон, а не в Кантерлот?

— Кантерлот мы позволить себе не могли. Это молодой пони может приехать и снять угол в каморке, а если переезжать семьей, то нужен дом, мне нужна мастерская, жене нужна своя студия... А в Хуффингтоне весьма неплохая школа для единорогов...

Пока хозяин суетился, подавая на стол, послышался скрип распахнувшейся двери, и в дом вошла нежно-голубая единорожка. Понифаций ее сразу узнал, именно эту пони изображала статуэтка, что так трепетно хранила у себя Дитзи. Однако, дерево не способно было передать ту грацию, с которой колыхалась ее шикарная длинная грива ярко алого цвета, подобно водопаду пламени.

— У нас гости? — удивилась единорожка. — Доброго дня, мистер!

— Это мистер Понифаций из Кантерлота. Он — друг Карви. А это — моя жена Акрилика, — представил их друг другу Чисель.

— Приятно познакомиться, присаживайтесь, пожалуйста, — разволновалась Акрилика, выдвигая из-под стола самую толстую подушку.

Сразу набрасываться на гостя с расспросами было неприлично, но в глазах хозяев читался острейший интерес и нетерпение. Перебросившись парой фраз о погоде, Фаций неторопливо съел порцию сена, подавив желание попросить добавки, отставил тарелку и приступил к рассказу. Согласно официальной версии, прочитанной Понифацием в письме принцессы над камином, Карви погиб, спасая королевский замок от взрыва на складе пиротехники. Впрочем, он на самом деле спас замок от взрыва, телепортировавшись с бомбой высоко в небо, так что рыжий пони почти не отступил от истины, описывая последние минуты жизни и яркую вспышку над городом, поглотившую сына Вудов.

Одним из талантов Фация было чувствовать настрой собеседника, благодаря чему он легко сходился с другими пони. В данный момент он все сильнее убеждался, что Вуды действительно не знают, что Карви выжил. Он заподозрил это сразу, как увидел картину — у таких любящих родителей не поднялись бы копыта заключить портрет сына в черную рамку, зная, что он живой.

Акрилика расплакалась, а Чисель, шмыгая носом, разлил по бокалам виски. «Ну, мягкой травы в долине снов!» — поднял он тост. Это был последний и самый верный знак, поднимать такой тост за живого было бы просто святотатством. Внутренне содрогнувшись, Понифаций мысленно вознес молитву Селестии, прося прощения, и выпил.

— Когда он поехал в Кантерлот, мы так надеялись, что он познакомится с хорошей кобылкой, — заговорила голубая единорожка. — Я уже стала мечтать о внуках... но не суждено, значит...