Отравленные земли - [53]

Вудфолл плавно повернул ко мне голову. Огненные блики тут же вплелись в его рыжие, куда более светлые, чем у меня, волосы – непослушные мальчишеские вихры на лбу. Слова возымели на avvisatori действие, но не то, которого я ждал.

– Это обличье не будет для вас самым страшным, когда вы увидите иные, – хмуро бросил он. – У страха больше лиц, чем знает христианское сознание и даже ум учёного.

Я, понимая, что спорить бессмысленно, кивнул.

– Возможно. Скорее всего. Но я готов и к этому. Если вам нужен союзник…

– Не нужен, – отрубил он, и в лице что-то дрогнуло. Я не успел прочесть эту эмоцию; она мгновенно погасла, сменившись знакомой желчной насмешкой. – Вы интересный собеседник, но прикрывать вам спину мне некогда. За своей бы…

– А вот мне союзник нужен, – проигнорировал его замечание я. – И вы годитесь на эту роль. Поверьте, кто кого будет прикрывать, ещё вопрос. А учитывая мои полномочия…

– Доктор! – Он буквально подскочил, глаза сверкнули. – Что вы несёте? Забудьте всех и всё, кто и что вас защищало. От ваших полномочий скоро не останется ничего.

– Как и от моей жизни, судя по вашей болтовне. – Я пока держал себя в руках. – Но вы говорите слишком мало, больше пытаетесь пугать. Я ничего не понимаю.

– Увиденного сегодня вам недостаточно, чтобы понять, куда вы влезли?..

– Увиденное, – мы неотрывно смотрели друг на друга, – доказало мне, что не все городские сказки – сказки. Более я ничего сказать не могу.

Слова – «рассвет мертвецов» – повторились в голове, и я замолчал. Вудфолл, опять откинувшись на мягкую потёртую спинку кресла, сомкнул рыжеватые ресницы.

– Сказка – тёмная вещь, доктор… и зачастую опасная. А худшее в ней то, что основана она всегда на неких реальных событиях. И если сказка страшна… насколько же чудовищна правда?

Мне нечего было ответить, я проигнорировал эту философию:

– Ладно. Моя вера – не предмет беседы. Одно мне безоговорочно ясно: вы предчувствуете неприятности и собираетесь с кем-то или с чем-то сражаться. Спрашиваю снова: вам нужен союзник? Я готов. Я в любом случае не отойду в сторону, один или с вами.

Опять что-то странное, сердитое промелькнуло у Вудфолла на лице, но заговорил он спустя несколько мгновений так, будто сообщал очевидное, вроде погоды:

– Знаете, когда кто-то выказывает желание мне помочь, он рано или поздно умирает. В разных путешествиях со мной были отважные мужчины и женщины; многие лучше и достойнее меня; благодаря некоторым я – глупый мальчишка, сбежавший из семьи, лишь бы не прозябать типографом, – стал тем, кто я есть. Так вот, сейчас всех их можно было бы выложить в цепочку вокруг этого дома. Тел бы хватило, если бы от них что-то осталось. Если бы их не съели каннибалы, не раздавило камнями гробниц, если бы они не погибли в зыбучих песках или топях. Я будто проклят, доктор. Только вот… дело не в этом.

Описываемое им хорошо представлялось и звучало отвратительно. Передо мной словно сидел не самодовольный молодой авантюрист, на всё глядящий свысока, а лишь мертвец, притворяющийся живым и пытающийся согреться у давно погасшего огня собственного гонора. Может, в каком-то роде так и есть? И, может, в опасении Вудфолла подпускать меня имеется здравое зерно? Я размышляю даже сейчас, когда меж нами всё решено.

– Мир… – всё так же невыразительно продолжил Вудфолл, – каким видит его просвещённое сознание нашей эпохи, и мир настоящий – тот, который остался в диких землях и под фундаментами земель окультуренных, – суть два разных мира. И иногда древний, реальный мир напоминает о себе… например, вцепляясь новому в глотку. Он вот-вот сделает это снова. Уже делает. Замечаете?

Он замолчал, пытливо глядя на меня, но я, и так слишком устрашённый, чтобы впечатлиться новыми метафорами, пожал плечами:

– Печальная позиция, имеющая, впрочем, почву. И всё же сейчас меня интересует не мир в целом, а одно конкретное место – это. И один конкретный феномен. Я учёный, мистер Вудфолл, и область моей компетенции довольно узка. Выкладывайте ваши трупы вдоль дома сколько угодно, но сначала посвятите меня в суть событий. Я приложу все усилия, чтобы это дело разрешилось благополучнее, чем… – я помедлил, – ваши обычные. Возможно, ваша проблема как раз в недостатке доверия и понимания?

Последние слова могли принять за нотацию, и я ждал колкой отповеди. Но ожесточённое лицо Вудфолла вдруг оживилось – той самой обаятельной улыбкой, которую я видел на постоялом дворе среди «плясок смерти». Avvisatori поднял руку и принялся энергично лохматить себе волосы – так он, возможно, взвешивал решение. Я ждал. Наконец он опять посмотрел на меня сквозь поднесённую ко лбу растопыренную пятерню и кивнул.

– Ладно, чёрт с вами. Будем считать, что мы в одном ковчеге, хоть и принадлежим к разным видам. Спрашивайте, и я расскажу всё, что знаю. Но вынужден предупредить: известно мне далеко не столько, сколько я надеялся узнать. Вы – а вероятно, не только вы – знатно потрудились на поприще цензуры и вместе с мусором отсеяли кое-что полезное…

– Скажите спасибо, что не всё и что я не добрался до ваших статей, – устало осадил его я, тоже прислоняясь к спинке кресла и откидывая голову. – Итак… начнём с того, что мы сегодня видели. Внешностью