Отработанные - [8]
— А они правильны? — с сомнением произнес Егор.
— А хрен знает! — беспечно заметил Падла. — Но кто не рискует, тот не пьет «Жигулевского».
— Я, между прочим, тоже не пью… — малость осмелев, возразил Егор. Ты ведь не разрешаешь…
— Ну, это поправимо, — добродушно улыбнулся Падла. — Так даже лучше будет, больше возбудишься, амплитуда нервных колебаний возрастет… Чингиз, ты куда ящик засунул?
Падла опустил волосатую лапу на ребристую рукоять рубильника. Вот еще пара секунд — и начнется… Егору было страшно и щекотно. Щекотно — от десятков присосавшихся к коже датчиков, которые, казалось, вот-вот высосут из тела жизнь. А страшно — что ничего не получится, разочарованно махнув рукой, Чингиз отцепит провода, и все пойдет как было. День, два, неделю, пока Автор не выдернет его в неуютный мир нового романа. Что мир будет неуютным, Егор знал железно.
В голове слегка шумело, выпитое пиво давало себя знать. Вот же странно, горькая гадость казалось бы — а настроение становится лучше, мир делается округлым, плавным, черты вещей смазываются, они уже неважны, и ничто не важно, главное — это ритм, медленный ритм в ушах, точно морские приливы и отливы… Отливы… Отлить бы сейчас, кстати, не помешало, да некогда, Падла ругаться начнет: «О чем ты раньше думал, у нас уже процесс запущен!»
— Егор, — откуда-то из тьмы, из невообразимой дали послышался голос Чингиза, — ты как? Может, отменим? Еще не поздно. Ну его, Автора, пускай гуляет? Мы же рискуем, понимаешь?
— Не, Чингиз! — непослушным, шершавым языком Егор выдавил такие же шершавые слова. — Мы же все решили.
— «Ну уж нет, папочка, погром так погром», — ухмыляясь, пробубнил Падла. Впрочем, может, и не ухмылялся, лицо его расплывалось во тьме, а рокот волн в ушах все нарастал, и вот уже сменился грохотом, что-то падало и с треском разбивалось, доносились откуда-то встревоженные голоса, с каждым мгновеньем они становились все громче, вот уже оказалось возможным разобрать слова:
— Негодяи! Садисты! Инквизиторы! Что вы делаете с ребенком?
— Чина, Падла, в самом деле, ну что это за дурацкие эксперименты?
— Ольга, уймитесь, тут никто никого не убивает! Даже и не собирается.
— Дядя Падла, а почему не меня? Я тоже хочу!
— Какой хитрый! Всегда норовишь первым! В очередь давай!
— Значит, все-таки решились? Давно пора…
— Чингиз, я совершенно не предполагал, что от невинных интеллектуальных упражнений вы перейдете к сомнительной, неаппробированной технологии… Это же совершенно ненаучный подход…
— Развяжите его, негодяи! Немедленно! Вы творите опыты на детях, это преступление против человечества! Освенцим! Бухенвальд! Вы ответите за это…
Сквозь клубящийся морок Егор все же сумел разглядеть, как грузная, пышущая гневом Нонова подскакивает к смущенному Падле, тычет зонтиком. Раздается треск — это зонтик с размаху опустился на неготовую к удару лысину… Вопли, звериный рык, ужасные слова, по большей части Егору непонятные, а потом рукоятка рубильника резко уходит вниз, и наваливается тьма, плотная, железная, уши разрезает безумный визг, и все мгновенно лишается всякого смысла, остается лишь страх и отчаянное понимание безнадежности, белая искорка проносится в черноте, и Егор знает, что искорка — это он сам, его крутит невидимый во тьме вихрь, тащит куда-то вперед и вверх, а потом — стремительное падение вниз, боль от расшибленного локтя, рыжее мелькание перед глазами…
— Бли-и-н… — только что и сумел произнести Автор. — Вот же блин…
Они сидели в тесной кухне, фыркал белый электрический чайник, розовела на стене керамическая плитка, в сахарнице еще оставалось песку на пару чашек, и за окном шелестела первая, клейкая еще майская листва. Все казалось таким обычным, таким настоящим… И становилось почти страшно от того, что оно не только кажется, оно и есть настоящее.
— Так ты утверждаешь… — вновь и вновь бормотал Автор. Зрачки у него до предела расширились, и сейчас он был необыкновенно похож на огромного кота, который в ужасе забрался на дерево и не может оттуда слезть.
— Да Егор я, Егор… — в десятый раз ответил пацан. — Думаете, мне самому приятно?
— Если бы я своими глазами не видел, как ты свалился с потолка… Вешалку снес… И никакой дырки нет… Фантастика…
— Вот вы бы лучше детективы писали, — мрачно отозвался Егор. — Тогда бы ничего и не случилось…
— Вот тогда бы ко мне пачками герои-киллеры заявлялись бы, механически возразил Автор и вдруг, сообразив, хлопнул себя по лбу. — Да ведь, выходит, и сейчас могут… Как же это… Ладно Карамазов, а ну как Кей заявится?
— У нас на острове киллеров нету, — с гордостью заявил Егор. — Может, вы еще какой-нибудь придумали?
— Да не помню я! — досадливо махнул рукой Автор.
Егор молча потянулся за чашкой. Разбитый локоть был уже смазан йодом, на плечи была накинута необъятных размеров джинсовая куртка — «не сидеть же тебе голым, тут тебе все же не тропики… Эх, в тундру вас надо было поселить, в тундру…»
— Конечно, проще всего объяснить это галлюцинацией. Типа белая горячка, значит? Егор, ну пожалей меня, скажи, что ты галлюцинация.
— А вы ущипните себя, — ехидно посоветовал Егор. — Если я галлюцинация, тогда я растаю. Или давайте, я ущипну.
Конец XVIII века, Россия. У ставшего Тёмным Иным гвардейского поручика Андрея Полынского не задалась служба в Дневном Дозоре Санкт-Петербурга, и он переводится в Тверь. Казалось бы – сонная провинция, но ведь известно, что в тихой воде… Юноша не сразу осознает, что новый начальник использует его в качестве пешки в тонкой игре, причем пешки, способной превратиться в совершенно неожиданную фигуру.
Новое погружение в мир Дозоров – повесть Виталия Каплана «Иной среди Иных».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге собраны самые, пожалуй, неудобные для верующих вопросы о Боге, а также письма реальных людей, искренне не понимающих чего-то в Творце и созданном Им мире. Ответить на них честно и по существу мы попросили авторов известного православного журнала «Фома» (foma.ru). Книга рассказывает: – о причинах страдания детей и невинных людей, – о подтверждениях существования Бога, – о планах Бога на человечество и конкретного человека, – о «способах связи» с Богом, – об отношении Бога к неверующим, – о различной посмертной участи людей, – о сочетании воли Бога и свободы человека.
Произведения В. Каплана отличает большое внимание, уделяемое миру героев на фоне фантастико-приключенческого сюжета.В романе «Корпус» мир главного героя то и дело переворачивается с ног на голову, ложь реальности постоянно борется с правдой воспоминаний, в которую сам он никак не может поверить. И лишь постепенно, шаг за шагом, разрывая паутину реальной действительности, он понимает, что вся его жизнь, за последние четыре года, является всего лишь чьей-то фантазией. Вырваться из замкнутого круга призрачного существования ему помогает человек, приходящий к нему во сне.
Пятнадцатилетний Костя живёт в странном и мрачном мире, похожем на колонию строгого режима для малолетних преступников. Он не помнит, как и когда попал в этот мир, однако мечтает стать Стажёром, а потом Десантником, чтобы служить Великим Целям неких «Сил Спасения Земли». Для того чтобы выслужиться в Стажёры, он издевается над вверенной ему группой новобранцев, муштрует беззащитных ребят. Однако Костю всё больше мучает совесть, и он начинает задумываться: «Всегда ли цель оправдывает средства?» К тому же во сне ему является некий человек в белом, который обличает его и умоляет встать на путь исцеления, так как считает Костю тяжело больным.
История о том, как Джессика и Патрик искали на чердаке декорации для Хеллоуина, а нашли кое-что совсем другое.
Hу вот. Перед вами один маленький странный рассказик. Очень маленький и очень странный. Называться бы ему как-нибудь иначе, скажем «О взаимовыручке». Да вот, не сложилось.
«Что касается рассказе Игоря Росоховатского «Рассеянность Алика Семина», то мы встречаем в нем материализовавшихся героев любимых книг, которые чувствуют себя как дома на искусственном спутнике Марса, в окружении чудес техники. Тем самым писатель хочет сказать, что лучшие книги проходят через века, обретая бессмертие». (Из предисловия Евг. Брандиса к сборнику произведений ленинградских фантастов «Незримый мост»).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.