Отпуск с папой - [79]

Теперь и я ее узнала: это была дама с фотографий на мобильном Гизберта. Богатая старуха из отеля «Георгсхёе».

– Да, это она! – Доротея рванула вперед. – Предполагаемая жертва. Пойду и спрошу у нее, какое она имеет отношение к Йоханну Тиссу.

Она выбежала во двор и закричала:

– Эй, постойте!

Дама вздрогнула и посмотрела в нашу сторону. Увидев Доротею, она развернулась и припустила прочь. Доротея побежала за ней, но оглянулась на меня и не заметила, как из-за угла на своем мопеде выскочил Гизберт фон Майер.

И он ее сбил. Грохот вывел меня из оцепенения. В десятую долю секунды я оказалась на месте аварии. Доротея сидела на земле, обхватив колено, и гневно смотрела на Гизберта, который, стеная, выбрался из-под мопеда и снял шлем.

– Ты идиот! А-а-а! Как можно быть таким придурком?! Ну конечно, она ушла. Я тебе покажу, болван, я тебя засажу за причинение телесных повреждений! Черт побери, Кристина, как болит колено!

Гизберт присел рядом с ней и осторожно погладил пострадавшее место. Она ударила его по рукам.

– Не трогай меня, идиот! Сначала чуть не угробил, а теперь подлизываешься?!

Я коснулась ее спины, успокаивая:

– Ты можешь встать?

– Конечно… А-а-а-а!

Я подняла ее, она осторожно наступила на ногу и пошла, слегка прихрамывая. Гизберт остался сидеть. Мне стало его жалко.

– А ты в порядке?

Он мужественно тряхнул головой и поднялся с легким стоном.

– Ничего. Индейцы боли не боятся.

Вот таких комментариев я и опасалась.

Он осмотрел свой мопед.

– Но боюсь, проблема будет с техникой.

Доротея вспыхнула:

– Ты, индеец, не был бы ты «чайником», и аварии бы не случилось! Таких, как ты, вообще нельзя пускать за руль! И что ты здесь делал? Следил за клушами?

Он отряхнул брюки.

– Я действительно работал над расследованием нашего дела. Следил за жертвой, чтобы защитить ее. А ты мне все испортила. Большое спасибо!

– Что случилось? – крикнула Марлен, выходя из пансиона вместе с Онно и Калли. – Кто-нибудь пострадал?

Доротея нетерпеливо отмахнулась:

– Нет, только у Гизберта немного мозгов повылетало, но этого никто не заметит. У тебя есть пластырь заклеить мне колено?

Пока Марлен лечила Доротею, Калли с Онно осматривали поврежденный мопед Гизберта. Калли пошевелил рулем.

– Это «Геркулес», он выдержит. А царапины уберешь лаковым карандашом.

Гизберт погладил шлем.

– Досадно.

– А что ты бесишься? – Я услышала в голосе Онно злорадство. Он почему-то не любил островного писаку. – У моего младшего брата тоже был «Геркулес». Когда ему исполнилось шестнадцать. А у меня был настоящий мотоцикл, «Сузуки», вот.

Я отпихнула его в сторону.

– Онно! Пойдемте, мы же хотели поесть. И той женщины все равно уже нет.

– Я и говорю. – Вид у Гизберта был несчастный. – Все напрасно.

Вернулись Нильс и Марлен с заклеенной пластырем Доротеей. Она стрельнула в Гизберта еще одним ядовитым взглядом и заявила:

– Я иду есть.

Доротея демонстративно похромала вперед, а Гизберт выжидательно стоял на месте, пока Марлен ему не сказала:

– Пойдем, поешь с нами, все-таки это был шок.

С трагическим лицом он подчинился и, собрав, видимо, последние силы, поплелся следом.

Быстро пообедав, мы вернулись в пивную. Нильс с Онно тут же стащили первый стол из сложенных у стены, мы с Гезой – второй. Только Калли стоял в нерешительности.

– Ну, одному таскать – глупость. Я не хочу исцарапать дорогой стол.

Он ждал Марлен. Она сортировала бутылки с водой в ящиках и подняла голову.

– Сейчас присоединюсь. Гизберт, ты не мог бы пока помочь?

Тот с ужасом посмотрел на нее:

– У меня же была авария.

Марлен выронила из рук бутылку.

– Не верю своим ушам! Фон Майер, я быстро выхожу из себя.

– Господин фон Майер, пожалуйста, – медленно поднялся Гизберт. – И к тому же у меня нет времени. У меня дела. Калли, ты не думаешь, что тебе пора на смену? Хотя есть еще Хайнц. И Хуберт никого не выследил. Где они, кстати?

Калли опасливо посмотрел на Марлен, буравившую его грозным взглядом.

Вмешалась Доротея. То ли из-за боли в колене, то ли из-за злости на неосторожного водителя мопеда, но она грозно нависла над Гизбертом:

– А теперь послушай меня, мой милый! Ни Калли, ни Хайнц, Хуберт или Карстен, ни один из них больше не будет играть в твою дурацкую игру. Либо вы извиняетесь перед господином Тиссом, которого уже несколько дней преследуют чокнутые пенсионеры в солнечных очках и писаки, либо идете в полицию. Но до завтрашнего открытия пивной никто не желает слышать слов «брачный аферист». Дошло до твоих отшибленных мозгов или нет?

Гизберт хватал ртом воздух.

– Что ты себе вообразила… Марлен! Скажи же что-нибудь! Ведь речь идет о репутации твоего пансиона!

– Доротея права. Нам нужно работать, иначе мы не успеем. На открытие придет почти сто двадцать гостей. Важны каждые руки. Ты можешь следить за кем и за чем хочешь. Но не здесь и…

Она не успела закончить, потому что дверь открылась и вошли Хуберт, папа и близняшки.

– Привет! Вот и мы! – Папа присел перед дверью, чтобы Эмили, сидевшая на его плечах, не стукнулась головой.

– Гизберт, старик, у тебя ужасные царапины на мопеде. Ты не вписался в поворот?

Онно тихо засмеялся:

– Зато в Доротею вписался.

– В самом деле? – подошел к нему Хуберт, держа Лену за руку.