Отпуск с папой - [67]

Дыхание его опять вышло из-под контроля.

– Кого я выслеживал? Ну, этого типа, вашего постояльца Йоханна Тисса, предположительно приехавшего из Бремена, который цеплялся к тебе, к Мехтхильде и Ханнелоре и бог знает еще к кому, и…

– Гизберт! – Марлен положила руку ему на плечо. – Успокойся, Гизберт. А может, вы ошибаетесь? Я лично думаю, что господин Тисс вполне безобиден, просто произошло какое-то недоразумение.

Я бросила на нее благодарный взгляд и испугалась, когда ГфМ вдруг стукнул руками по столу.

– Он вас уже обработал! Это и есть доказательство. Он обводит женщин вокруг пальца, вот его фишка. И вы все гибнете.

На его лице было написано неприкрытое отчаяние.

Стараясь сохранить серьезность, я взглянула на остальных. Какую-то секунду стояла тишина. Потом Онно откашлялся.

– Послушай, Гизберт…

– Да?

– Если ты не хочешь фрикадельку, можно, я ее съем?

Гизберт медленно поднялся и снял свою куртку со спинки стула. Подвинул стул к столу и обвел нас взглядом.

– Не хотите слушать, не надо. Я лично могу только надеяться, что он не оставит вас с разбитым сердцем и пустым банковским счетом. Я вас предупредил. Когда появятся Хайнц и Калли, скажите им, план «Б», место встречи «Г», они знают, что это значит. Приятного аппетита.

Он хлопнул дверью, Онно вздрогнул и сглотнул.

– Боже мой! Он всегда так волнуется? И кому же еще он разбил сердце?

Мы с Марлен переглянулись и подвинули ему свои фрикадельки. Онно улыбнулся.

Онно, Карстен и я вернулись после обеда в пивную. Ни папа, ни Калли до сих пор не появились. Марлен пошла в свой кабинет, чтобы организовать доставку мебели на завтра. Онно включил радио, а Карстен под аккомпанемент Гитте Хеннинг, мечтавшей о ковбое, установил лестницу. Я решила, что в ближайшие два года не стану слушать немецкие шлягеры, и вдруг соскучилась по Йоханну. Повернувшись спиной к мужчинам, я написала сообщение: «Ты где? Тоскую. Целую. К.».

В ожидании ответа я начала мыть окна. После третьего услышала, как во двор въехала машина, захлопали двери и раздался смех моего отца. Так смеяться умел только он, этот смех проникал прямо в уши. И все же я почувствовала облегчение.

Дверь открылась, и вслед за папой и Калли в пивную вошел высокий мужчина.

– Вот и мы. – Папа остановился у стойки. – Онно, слезай с лестницы, Карстен, Кристина, позвольте представить вам пятого члена нашей команды. Это Хуберт, отличный парень, кстати, орнитолог-любитель. А еще он умеет работать руками и пьет пшеничное пиво. Хуберт, это Карстен, отец нашего дизайнера. А это моя дочь Кристина, обычно она выглядит лучше, сегодня у нее что-то с глазами.

Хуберт подошел ко мне, протягивая руку.

– Очень приятно, Кристина. У вас и сегодня красивые глаза.

Из-за «ну-ну», произнесенного отцом, моя радостная улыбка сошла на нет. Хуберт показался мне очень обаятельным человеком и вполне мог бы составить конкуренцию теперешним королям острова. Интересно, что скажут о нем наши предпринимательницы из Мюнстер-Хилтрупа? Хуберт поздоровался с Карстеном и Онно и огляделся.

– Да у вас уже все готово.

В его голосе послышалось разочарование.

– А что же мне делать?

– Отдыхать, – ответила появившаяся Марлен, ставя на стол корзинку с термосом и чашками. – Привет, Хуберт, хорошо, что ты приехал.

Она обняла возлюбленного своей тетушки и отступила на шаг назад.

– А ты все молодеешь, Теда и долгое путешествие пошли тебе на пользу.

Польщенный Хуберт пригладил волосы и смущенно улыбнулся:

– Стараемся по мере сил. Но, послушай, тут же совсем нечего делать. А я пообещал Теде, что буду тебе помогать.

– Мы еще не закончили. Нужно еще все вымыть, и розеток нет…

– Электрику делаю я, – отстоял Онно свой участок работ. – Это чтобы было ясно.

Хуберт поднял руки, успокаивая его.

– Я ничего не понимаю в электрике. А что это у вас за эскизы на стене?

Папа на пару сантиметров приподнял листы.

– Они защищают настенную роспись Доротеи, – гордо пояснил он. – Это произведения искусства, их нужно уберегать.

– Оберегать, – машинально поправила я и тут же поймала осуждающий взгляд.

– Учитывая, как ты обращаешься с краской, – уберегать.

Карстен покачался на носках и сказал:

– Художница – подружка моего сына.

– Перестань. – Папа опустил листы. – Это мы ее привезли. Так что еще посмотрим, выйдет у них что-нибудь с Нильсом или нет.

Хуберт непонимающе переводил взгляд с одного на другого, и Марлен подтолкнула его к столу.

– Не важно, с Доротеей и Нильсом познакомишься позже. Давайте выпьем кофе, и я расскажу тебе, что еще осталось сделать.

– Для Хуберта работы немного, – заметил папа, ища кофе без кофеина. – Ты же не заставишь бывшего фабриканта мыть полы.

– Почему бы и нет? – возразил Онно, освобождая от бумаги кухонный поднос. – Это ведь все равно предстоит. У меня нет времени, полно работы с электрикой.

Папа положил мне на тарелку кусок вишневого пирога, моего любимого, а такой кусок был один, так что я была папе очень благодарна.

– Мыть может Кристина. Маленьким женским ручкам удобнее драить углы.

И всего лишь за жалкий кусочек пирога. Я оглядела огромный запыленный зал.

– И как я все это успею до завтра? А где Геза?

– Занимается спортом. – Марлен налила мне кофе. – Но она придет. И вчера вечером звонила Доротея, сегодня в четыре она будет здесь. Итак, что еще мы должны рассказать Хуберту?