Отпуск с папой - [23]
– А почему нет? – Доротея взяла у Марлен блюдо с рыбой.
– Ах, Калли просто хотел похвастаться, с гордостью мне рассказывал, что у них здесь триста двадцать тысяч койко-мест. У нас на Зюльте – в два раза больше.
– Но ведь и Зюльт намного больше.
– Да это не важно, – увлеченно жуя, сказал отец. – И еще Калли хотел завтра показать мне маяк.
Калли гордо взглянул на меня:
– Самое высокое строение на острове, пятьдесят четыре метра шестьдесят сантиметров. Оттуда прекрасный вид на море.
– Пф-ф…
Вот этого я и боялась.
– Маяк в Кампене высотой шестьдесят два метра. И…
Марлен его прервала:
– Зато наш маяк самый старый на побережье. Построен в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.
Папа ласково улыбнулся:
– Скажу только одно: Кампен, тысяча восемьсот пятьдесят шестой. И снова очко в мою пользу.
Я смотрела, как он с довольной физиономией разделывает камбалу и кладет себе еще картофельного салата. Он действительно в полном порядке. И я обрела надежду на спокойный отпуск. Я часто поддаюсь минутным настроениям.
«Прекрасный незнакомец»
К. Фрэнсис
– Кристина! Кристиииина!
Я чуть не выпала из кровати. Передо мной в пижаме стоял отец. Было семь утра.
– Что такое? Хочешь, чтобы у меня случился разрыв сердца?
– Ее нет!
Я медленно села, потирая глаза.
– Кого?
– Ну кого? Доротеи! Ее и след простыл. Нету!
Я снова легла и закрыла глаза.
– Она поехала в Эмден за краской.
– А это еще зачем?
– Ей нужно чем-то красить пивную.
– А она там разберется, в Эмдене?
– Нильс же с ней?
Папа едва не задохнулся:
– Вы позволили ей ехать с этим длинногривым террористом в чужой город? У вас что, нет ни капли разума?
Он опустился на край кровати и театрально уткнулся лицом в ладони. С тяжелым вздохом я снова села.
– Папа, только, пожалуйста, не устраивай трагедии. Нильс – дизайнер и уж точно не террорист, а Доротее сорок два, и она не твоя дочь.
– Я знаю, сколько ей лет, и что? Мне семьдесят три, и я редко ошибаюсь в людях.
– А это что-то новенькое, я думала, ты никогда не ошибаешься.
– Не говори со мной таким тоном, я все-таки твой отец.
Он резко поднялся и вышел. Я досчитала до двенадцати, потом встала и пошла следом. Он сидел на кровати и таращился на шкаф.
– Ну, что случилось?
Он потер босые ноги друг о друга и не ответил.
– Папа! Ну скажи!
– Твоя мать в больнице, а вы тут подвергаете себя всяческим опасностям, о которых я даже не знаю.
В этой фразе не было ни малейшей логики, но мне сразу же стало стыдно. Я присела рядом с ним.
– Ах, папа… Поставить искусственный коленный сустав сейчас – обычная операция. Я позавчера разговаривала с мамой, она была совершенно спокойна и не волновалась. И мы ей потом позвоним, хорошо?
– Твоя мать всегда совершенно спокойна. В этом-то и проблема. Если бы я не волновался, никто бы и не понимал всей серьезности положения. Но я же не могу брать на себя ответственность за все. Однако если труп Доротеи сегодня выловят в Северном море, не говори, что вас никто не предупреждал.
Я встала.
– Папа, ну хватит. Сходи в душ, оденься, и пойдем завтракать. Потом поможешь Онно, встретишься с Калли. К тому же день сегодня солнечный.
Он взглянул на меня:
– Что ты все спишь в старых футболках? Мама купила себе такие миленькие ночные сорочки. Надеюсь, она еще сможет их поносить…
– Папа!
Я отправилась чистить зубы. Сегодня был день Ринтиндамба. И никакого Теренса Хилла.
Мы уже взяли себе кофе, когда к нам за столик подсела Марлен.
– Ну, Хайнц, ты настроен помогать нам сегодня?
– За всю жизнь я еще ни разу не пренебрег своими обязанностями.
– Только что звонил Онно, его помощник Хорст подхватил грипп. Он спрашивал, не согласишься ли ты быть у него на подхвате?
– Сначала мне нужно позавтракать.
Марлен вопросительно посмотрела на меня. Я сделала ей знак и встала, она прошла за мной в кухню.
– Мама сегодня ложится в больницу, завтра утром у нее операция. Он волнуется и поэтому в довольно плохом настроении. Так будет до завтрашнего обеда, вероятно, он отвлечется.
– Эй, у меня для него полно работы. Онно действительно нужна помощь, и сегодня приезжают новые постояльцы. Семья с двумя маленькими детьми и господин, путешествующий в одиночестве. Хайнц мог бы забрать из порта семью.
– Скажи ему это. У мужчины должно быть дело.
Через час я разгружала первую посудомоечную машину. Папа со страданием на лице побрел в пивную. Он даже не съел яйцо. Его завтрак составила всего половина булочки, а тот факт, что он намазал ее «Нутеллой», открыл мне глаза на его отчаянное состояние. Я решила чуть позже позвонить сестре. Инес должна была отвезти маму в больницу, я только не знала точно, во сколько именно.
В столовой все еще сидели две пары и, разумеется, фрау Вайдеманн-Цапек вкупе с подругой Клюпперсберг. Обнаружив меня, они оживленно мне замахали.
– Доброе утро, милая Кристина, не могли бы вы принести еще чая? Ах, а где же ваш дорогой отец?
Я попыталась улыбнуться и пожала плечами:
– Даже не знаю, где он сейчас. Но уверена, еще появится.
Мне было интересно, насколько у них хватит терпения. Еды здесь в любом случае в избытке. И его не достанут.
Повернувшись, я увидела у двери в зал Гезу, нагруженную постельным бельем.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Джуд Гауэр, потерявшая мужа, отправляется в поместье Старбро-Холл, неподалеку от которого прошло ее детство, в надежде излечиться от душевных ран.Однако и там все поначалу идет не так, как она надеялась. Тени прошлого властно вторгаются в настоящее. Слишком много тайн, слишком много загадок хранит поместье… И разгадать их в одиночку Джуд не под силу.К счастью, ее новый знакомый Юэн присоединяется к поискам ответов. С каждым днем Джуд и Юэн становятся все ближе к разгадке и друг к другу…
Молодая семья Эвансов, поселившаяся по объявлению в старинном особняке богатой вдовы Мэрианн Паркин, обнаруживает в новом для себя месте множество удивительных вещей. Древние экземпляры Библии, картины в дорогих рамах, шкатулку с таинственными письмами неизвестному адресату. Дело происходит под Рождество. Ричард, Кери и их четырехлетняя дочь Дженна вместе с хозяйкой дома готовятся встретить праздник, как вдруг происходит страшное — Мэрианн умирает. Но перед смертью она открывает Эвансам великую тайну, перед которой меркнет даже горечь утраты…Эту повесть Ричард Пол Эванс написал исключительно для себя, своей семьи и круга своих друзей.
Четыре очень разные женщины…Когда-то их объединила трагедия, но потом они пошли разными путями, став совершенно чужими друг другу людьми.У каждой свои проблемы: карьера, личная жизнь, дети…Но однажды они снова соберутся в маленькой гостинице у моря – соберутся, чтобы поддержать друг друга перед лицом новой беды, чтобы смотреть и обсуждать старые фильмы, заново открывая себя, делясь разочарованиями, мечтами и надеждами… И вновь стать семьей?..В конце концов, разве семья – не главное, что есть в жизни?..
Книга об утраченных иллюзиях — и вновь обретенных надеждах.Книга о жестокой вражде — и настоящей дружбе.Но прежде всего — книга о любви и вдохновении!...Танцует над обрывом девочка, пережившая трагедию и еще не знающая, радость или печаль ждут ее в будущем, — и восхищенно зарисовывает каждое ее движение молодая художница, даже не подозревающая, что жизнь, которую она считает разбитой, только начинается.Никогда не поздно начать сначала.Понять. Простить. Почувствовать вновь.