Отпуск. Чертов мост - [3]

На сон не было и намека. Лучше гулять по пляжу, чем сидеть в душной комнате. Петельников передернул плечами от неожиданного холодка и вышел в сад…

Он медленно пошел в сторону маяка. Чтобы не мешали камешки, двинулся вдоль берега, горками. Идти было хорошо. Духота пропала, словно осталась в поселке. Внизу слабо плескалось море, донося прохладу. Дорога была плотной, слитой из десятков тропинок в сухой, колючей траве. По краям чернели дубки. Изредка из-под ноги срывался к морю камень, и тогда Петельников останавливался и ждал, пока тот не затихнет под обрывом.

Видимо, минут через сорок - он не смотрел на часы - в дальней темноте берега зажелтело пятно. Петельников подошел ближе. Заброшенный дом…

Стены его светились не так, как в поселковых домах; может быть, потому, что За ними не было жизни. Окна заколочены досками. Шифера на крыше почти не осталось. Сад зарос низким плотным кустарником. От изгороди уцелели лишь бетонные столбики. И стояла особая тишина - даже цикады не стрекотали.

Вадиму стало весело. Но лучше по-дурацки стоять среди ночи у этой свалки, чем маяться с обожженной спиной на кровати. И уж надо его обойти, коли пришел…

Вдруг послышался звук, похожий на стон, который шел вроде бы не из дома, а откуда-то с сопок, из дубняка. Вадим замер. Тихо. Лишь море хлюпало под обрывом. Показалось… Ночью, у заброшенного дома, в безлюдье может почудиться все что угодно.

Он мягко шагнул к стене. Ему захотелось поскорее убраться. Петельников сделал второй шаг и мгновенно понял, что дальше ему не переступить из-за страха. Он резко обернулся…

Сквозь широкую щель в оконных досках на Петельникова смотрел большой глаз. Ниже виднелась плоская скула, мертвенно освещенная луной. После секундного оцепенения оперуполномоченный переступил через бревно, чтобы сорваться и бежать, не разбирая ни дороги, ни направления…

Но глаз пропал. И пропал тот страх, который испытал он, когда впервые на него шли с пистолетами, ножами, железками и кулаками. А тут мистика какая-то.

Петельников присел и описал рукой дугу по земле» как циркулем. Попался кусок, с полметра, стальной трубы. Он схватил ее и прыгнул к входу. Доски, поддетые трубой-ломиком, отлетели. Вадим ударил в дверь ногой и спрятался за.стену, опасаясь выстрела или булыжника. Тихо. Лишь проскрипели ржавые петли. Теперь нужно войти, а у него ни фонаря, ни спичек. Он на мгновение высунулся, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. По крайней мере, теперь знал, что у порога никто не стоит и что в доме можно видеть - лунный свет попадал через крупные щели в оконных досках. Он решился - лег за порог, как за бруствер. И стал вглядываться…

Комнат в доме не было, деревянные перегородки, видимо, разобрали на дрова. В доме ничего и никого. Он поднялся и бесшумно вошел. Никого и ничего - лишь грязная бумага, стружки да колючки сухой травы шуршали под ботинками. Петельников еще раз пересек дом и вышел на лунный свет.

- Перегрелся я, - сказал он громко, швырнул трубу в кусты и зашагал к поселку.

Он проспал до полудня. Хозяйка даже заглянула в окно - жив ли постоялец. Постоялец дышал и даже открыл глаза. Первая его мысль была о кошмарном сне, который привиделся от вчерашней жары, - луна, заброшенный дом, большой глаз… Но на стуле лежали джинсы, испачканные мелом.

В комнате нагнеталась духота. О загаре сегодня нечего и думать. Ему казалось, что он похож на того человека без кожи, рисунок которого он видел в медицинской книге - лишь красные мускулы. Загорать нельзя, но купаться можно.

Он встал, почистил зубы, побрился, взял полотенце и пошел к морю…

Петельников кивнул девушкам, которые лежали там же, словно и не уходили. Он разделся.

Море смыло жжение. Мускулы сразу ощутили сами себя, свою энергию и силу. Эта сила, видимо, передалась голове, которая вдруг заработала, как свежая…

Допустим, ночью почудилось от перегрева. Это у него-то? Да, он терял под ударами сознание, но лица нападавших запоминал. А если мистика? Он не верил в сны, в гадания, в приметы, в телекинез, в летающие тарелки… - вот только в интуицию. Значит, глаз был. Может быть, отпускник, не отыскавший комнаты в поселке. Почему же доски? И не спит по ночам? А если это автор записки, «заточенный», то почему же он не закричал?

В мозгу появилась мысль: пойти в милицию, к коллегам. Глупости. Что он им скажет? Ну, дадут ему в помощь, как не знающему местных условий, молоденького оперуполномоченного, у которого свои дбла, заявления, жалобы… А скорее всего нет там ни черта. Блажь напала, по службе соскучился.

Но все же нужно сходить туда засветло и тщательно осмотреть дом.

Петельников вышел из воды и опустился рядом с девушками.

- А вы солнышка не боитесь?

- А мы местные.

- Как местные?

- Работаем вон там…

Черненькая махнула головой, и крылья-волосы закачались над галькой, показывая направление. Наверху, на горе, белел санаторий.

- Но вы же весь день загораете!

- У нас вечерние смены.

Медузочка безмолвствовала.

- И как там кормят? - вдруг спросил Вадим, вспомнив, что еще ничего не ел.

Черненькая оживилась:

- Исключительно калорийно.

- Это значит как?

- Много витаминов, белков, вкусовые качества…