Отпрыск Древа. Жилища Исзма - [58]

Фарр вышел из стручка – недоумевающий, дезориентированный. Здесь что-то было не так. Исзики никому никогда не позволяли ускользнуть с планеты без досмотра.

Оказавшись в небольшой каюте на борту «Андрея Симица», Фарр осторожно опустился на эластичную панель, служившую корабельной койкой. По словам офицера Сзекра, ему угрожала опасность. Тревожная мысль! Фарр был не трусливее любого другого. В открытой схватке с врагами он сумел бы показать себя с лучшей стороны. Но знать о том, что у него могли отнять жизнь украдкой – и при этом не знать, кто, как и почему… От этого возникал холодок где-то в животе. «Конечно, – думал Фарр, – субкомендант Сзекра может ошибаться». Туземцы могли даже придумать таинственную угрозу, чтобы Фарр никогда не возвращался на Исзм.

Поднявшись на ноги, Фарр обыскал каюту, но не нашел ни потайных механизмов, ни микрофонов или датчиков. Он разложил пожитки так, чтобы запомнить их местонахождение и впоследствии заметить любое их перемещение. Затем, отодвинув в сторону дверную панель из волокнистого пластика, он выглянул на переходные мостки из полосчатого серого стекла. Вокруг никого не было. Фарр выступил из каюты и поспешно прошел в салон.

Там он просмотрел список пассажиров. Считая его самого, на борту было двадцать восемь персон. Некоторых он уже знал: супругов Эндервью, Джонаса Ральфа, Вилфреда Виллерана и Омона Божда; имена других, приблизительно передававшие инопланетные фонемы, ничего для него не значили.

Вернувшись к себе в каюту, Фарр запер дверь на замок и улегся на койку.

VII

Фарр не видел никого из попутчиков, пока «Андрей Симиц» не оказался в космосе – капитан явился с салон, чтобы зачитать правила, как это всегда делалось на звездолетах такого типа. Вместе с Фарром капитана слушали семеро исзиков, девятеро землян, три мудреца-монага, три пилигрима с Кодейна, совершавших ритуальное паломничество по населенным мирам, и пятеро других представителей различных миров, в большинстве своем продолжавших путь и остававшихся на Исзме не дольше, чем звездолет оставался в космопорте. За исключением Омона Божда, исзики носили золотистые и черные ленты торговых агентов – суровые представители высокой касты, они выглядели более или менее одинаково. Фарр допустил, что двое или трое из них, скорее всего, работали на Сзекр. К числу землян относились два болтливых молодых студента, супруги Эндервью, инженеры Ральф и Виллеран, а также Карто и Мод Влевски – парочка, совершавшая свадебное путешествие.

Фарр оценил эту группу, пытаясь представить себе каждого в роли возможного убийцы – и вынужден был признать неправдоподобность такого предположения. Тех, кто уже находился на борту до посадки корабля на Исзме, по всей видимости следовало автоматически исключить из числа подозреваемых, так же как пилигримов с Кодейна и херувимов-монагов. Совершенно нелогично было бы подозревать исзиков, в связи с чем оставались только земляне – но почему бы кто-нибудь из них намеревался причинить ему вред? Почему вообще он должен был ожидать нападения от кого бы то ни было? В недоумении Фарр почесал затылок – и тем самым потревожил рану, заживавшую с тех пор, как его сбросили в камеру через полый корень дерева в Тжиере.

Монотонные часы полета прерывались только едой и сном – по расписанию, согласованному с ритмом жизнедеятельности пассажиров. Чтобы скоротать время – просто потому, что скучал и не мог найти себе другое занятие – Фарр начал невинно флиртовать с госпожой Эндервью. Ее супруг погрузился в сочинение объемистого отчета о достижениях своей миссии в Дапа-Кури на планете Мэйзен, и его можно было встретить только в трапезной, что предоставляло госпоже Эндервью более чем достаточное время для бесед с Фарром. Изящная женщина с полнокровным ртом, она умела привлекать внимание провокационной полуулыбкой. Фарр, со своей стороны, не позволял себе ничего больше некоторой предрасположенности к ней, теплоты тона и пары многозначительных взглядов – впрочем, не слишком пламенных. Тем больше он удивился, когда госпожа Эндервью, которую он знал только по фамилии, однажды вечером тихонько проскользнула к нему в каюту, озарив его довольно-таки дерзкой улыбкой.

Фарр, лежавший на койке, сел и недоуменно протер глаза.

«Можно зайти?»

«Вы уже зашли».

Госпожа Эндервью медленно кивнула и задвинула за собой дверную панель. Фарр внезапно заметил, что она была гораздо привлекательнее, чем он позволял себе сознавать раньше, причем от нее исходил неопределенно-сладостный аромат духов, напоминавший одновременно об алоэ, кардамоне и лимонене.

Она села рядом.

«Мне так скучно! – пожаловалась госпожа Эндервью. – Мерритт только и делает, что пишет – день за днем, каждый вечер одно и то же. И думает только о своем бюджете. А мне… мне нравится развлекаться».

Приглашение вряд ли могло быть более прямолинейным. Фарр рассмотрел возникшую ситуацию сначала с одной стороны, затем с другой. Слегка порозовевшая госпожа Эндервью наблюдала за ним; он прокашлялся.

Кто-то постучался в дверь каюты. Фарр вскочил на ноги – он уже чувствовал себя виноватым. Слегка приоткрыв панель, он увидел снаружи Омона Божда.