Отпечаток пальца - [27]

Энтони разбудил звук открывшейся двери его комнаты. На пороге стояла Джорджина и звала его:

— Энтони… Энтони… Энтони!

Когда она в третий раз повторила его имя, он окончательно проснулся и вскочил с постели.

— Джорджина! В чем дело?

— Джонатан… что-то случилось с ним… кажется, он мертв!

Энтони встал, зажег свет, накинул халат, сунул ноги в шлепанцы, прошел вместе с ней по коридору и спустился по лестнице. Они вошли в кабинет, навстречу им снова взвились шторы на приоткрытой двери террасы. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова. Потом Энтони спросил:

— Кто открыл застекленную дверь?

— Не знаю.

— Что заставило тебя спуститься?

— Я услышала шум.

Вопросы и ответы следовали один за другим без пауз. Затем Энтони склонился над Джонатаном и пощупал пульс, но пульса не было. И тут он заметил дырку в смокинге. Он обернулся к Джорджине и сказал:

— Он мертв! Надо немедленно позвонить в полицию.

Джорджина осталась стоять у двери. Когда они вошли в кабинет, она закрыла ее. Сейчас она отступила на шаг и прислонилась к ней. Ее светлые густые волосы кудрявыми прядями рассыпались по плечам. Широко раскрытые глаза потемнели, а лицо побледнело. Сейчас в нем не было ни кровинки. Из-под распахнувшегося голубого халата виднелась белая ночная рубашка. На босых ногах были шлепанцы, отороченные мехом. Она застыла на месте, неподвижная, как изваяние. Энтони охватило дурное предчувствие. Он поспешно обратился к ней:

— Ради Бога, очнись! Нам надо позвонить в полицию Лентона!

— Врача… — произнесла она.

— Врач приедет с ними. Но Джонатану уже не поможешь… он мертв. Они потребуют, чтобы здесь ничего не трогали. Ты ни к чему не прикасалась?

С трудом шевеля губами, Джорджина сказала:

— Только к револьверу…

Глава 13

Старший инспектор Фрэнк Эббот, направлявшийся вместе с сержантом Хаббардом в Лентон, прервал затянувшееся молчание и заметил, что трудно, конечно, требовать от местной полиции, чтобы они звонили в Скотленд-Ярд, когда у них происходит убийство, но работать было бы гораздо проще, если бы они соблюдали это правило.

— Следы уже успевают остыть до того, как мы прибудем на место. Пока они дозвонятся до нас, у свидетелей хватает времени собраться с мыслями и обдумать свои показания, так что можно не сомневаться: никто не сболтнет лишнего. Вот если бы нам сообщили четко и ясно: «Замышляется убийство, оно произойдет в двенадцать часов ночи тринадцатого числа следующего месяца», мы могли бы вовремя оказаться на месте и заметить подозрительную реакцию каждого человека, попавшего в поле нашего зрения.

Сержант Хаббард позволил себе засмеяться. На данном этапе главной целью его жизни было во всем подражать своему коллеге, касалось ли дело носков, носового платка или чего-то более важного. Поскольку сержант, в отличие от Эббота, был человеком невысокого роста с темными волосами, результаты его усилий откровенно раздражали тех, кто не имел склонности с пониманием относиться к чудачествам своих ближних. Хотя природа наградила Хаббарда жизнерадостным и беззаботным характером, он упорно старался подражать манере поведения Эббота, но при этом не догадывался, что выглядит стопроцентным занудой. Было великолепное утро, Хаббард оказался опытным водителем, и ему позволили сесть за руль. Настроение у него было прекрасное, он от души смеялся и подыгрывал своему коллеге, говоря, что, к сожалению, тоже не знает, как исправить такое положение вещей.

Они добрались до полицейского участка Лентона около одиннадцати часов утра и, коротко переговорив с суперинтендантом, направились в Филд-Энд, где инспектор Смит уже приступил к расследованию. Фрэнку Эбботу приходилось до этого работать вместе с ним над одним делом, получившим название «Кольцо с драгоценными камнями», и он не сомневался, что все предварительные мероприятия были педантично выполнены. Смит действительно был усердным и добросовестным офицером. Конечно, порой он проявлял чрезмерное усердие. Возможно, у него было чересчур развито воображение. Но даже самые суровые критики Смита не стали бы обвинять его в этом. У него была приятная внешность, отличная строевая выправка и лицо, которое не выражало никаких эмоций, что в определенных условиях было неоценимым достоинством. Он провел Фрэнка и сержанта Хаббарда в кабинет и описал, где и что находилось, когда он прибыл сюда ранним утром.

— Тело увезли в морг, но мы сделали для вас фотографии. Нет никаких сомнений, что его убили, хотя кто-то попытался выдать это за самоубийство. Оружие вложили в его руку, чтобы получить отпечатки пальцев, — старый трюк, ничего из этого не вышло. Никому не удалось бы застрелиться, держа револьвер таким образом, и его смокинг не был опален. В комнате ничего не трогали, только отдернули шторы, но я могу показать вам, в каком положении они были.

Фрэнк Эббот, стоя посреди комнаты, оглядывался вокруг. Ему в глаза бросились отдельные детали: тяжелый альбом на письменном столе… забитая пеплом грязная каминная решетка. Взгляд его светлых глаз скользил по комнате, а мозг четко фиксировал то, что видели глаза. После Недолгого молчания он спросил:

— В каком положении находилось тело?