Отпечатки на следах - [22]

С «желтыми» нужно было быть настороже, но доставляемые ими неприятности еще не были бедами, по части которых специализировались «красные». Обычно «желтые» выдавали себя за «зеленых», пока не наступало время расплачиваться. Тогда они выпучивали глаза, решительно говорили «так!» и требовали немедленно связаться с диспетчером. Впрочем, к номерам «желтым» Сергей был заранее готов — в конце концов, это он накручивал сумму за проезд и если пассажир заранее не уточнял ее у диспетчера, он так и откладывался в воображаемой картотеке Сергея — «зеленым» и безобидным, пассажиром мечтой.

А вот «красные»… Эти воплощали в себе все худшее, чем наградил Всевышний особую человеческую расу — пассажиров такси. До поры до времени они, подобно «желтым», маскировались «зелеными», чтобы, усыпив водителя — не в буквальном, упаси Боже, смысле — заставить его жалеть о том, что он живет на этом гребаном свете, ну или по крайней мере, что судьба забросила его в таксопарк.

Но даже со всеми ужимками «желтых» и «зеленых», со всеми их улыбками и игрой в хороших парней и славных девчонок, Сергей все равно безошибочно их распознавал. Вот это «желтые», а это — «красные», безошибочно думал он, хотя все они, ну разве за исключением студентов–арабов и одного китайского бизнесмена, были бледнолицыми. Вот только какого цвета пассажир, Сергей мог разглядеть, когда пассажир уже покидал салон и можно было окончательно подбить итоги. Пять леев чаевых, мигрень, или желание бежать куда–нибудь, бросив прямо здесь, выпроводив очередного «красного» недоноска, этот гребаный тарантас, фиолетовый с зелеными квадратиками на оранжевом фонаре на крыше «Фиат», уехать из города, из этой страны ко всем собачьим или чьим там еще чертям.

Красный, желтый, зеленый. Светофоры, светофоры. Светофоры теперь определяли его жизнь, он подчинялся им и знал, что не может ослушаться. И во всей его жизни нет, как он понял, ничего, кроме этих трех цветов: стой, приготовился, пошел!

После увольнения из СИБа жизнь светила Сергею зеленым лишь одну неделю. Затем высветилось желтое предупреждение: он задержал оплату квартиры на три дня и Валя установила последний срок: вся сумма через десять дней или с вещами на выход.

— Да–да, конечно, — рассеянно согласился Сергей, усаживаясь за компьютер.

CV был почти готов — семь страниц двенадцатым кеглем. Оставалось заполнить рубрику «Разное» и перевести на английский. Автобиографию на английском принимали везде — и там, где рассматривали документы исключительно на государственном языке, и там, где соглашались читать на русском.

Словно что–то чувствуя, стала названивать мама, но для нее сын все еще оставался предметом гордости и завистливого восхищения соседей: это надо же, в СИБ пристроили! Сергей дал себе слово, что все расскажет родителям, непременно расскажет, но лишь после того, как найдет новую работу.

В газете «Маклер», которую он купил ради рубрики «Предлагаю работу», он сразу наткнулся на нужно объявление, выделявшееся среди бесконечного списка вакансий крупным шрифтом и черной рамочкой.

«Старший менеджер в рекламное агентство», прочел он и подумал, что неплохо бы явиться на собеседование в костюме. Во всяком случае, в рекламном агентстве его уж точно не будут перевозить в багажнике.

— Привет, как поживаете?

Сергея усадили напротив небритого парня в дымчатых черепашьих очках. Парень был в красной мастерке с белыми адидасовскими полосками от шеи до запястий. Его волосы были взлохмачены и казались немытыми по меньшей мере неделю.

— Добрый день, — выдавил из себя Сергей, растерявшись от неожиданной фамильярности.

Парень в очках сразу перешел к делу.

— Наше агентство расширяется, — он стал загибать пальцы, — медийный отдел, отдел наружной рекламы, отдел эксклюзивной полиграфии, ну, там, на металле, на стекле. Вы будете восьмым менеджером по поиску клиентов. Гонорар с каждого приведенного клиента — десять процентов от стоимости заказа. Ну и, само собой, гарантированная зарплата, для начала — сто долларов в месяц. Когда сможете приступить к работе?

Сергей кашлянул.

— Вообще–то я в СИБе работал, — сказал он.

— Вот и отлично, — еще сильнее повеселел парень, — значит с поиском клиентов у вас затруднений не возникнет.

Повисла пауза.

— Я подумаю пару дней, ладно? — спросил, наконец, Сергей.

Парень в очках кивнул — точно так же как Михайлеску, когда Сергей сообщил ему о решении уволиться. Что у них, одна гримаса на всех, что ли? Фальшивая выпроваживающая улыбка, от которой хочется поскорее выбежать на свежий воздух. Сандра тогда подсунула Сергею на подпись какой–то бланк — стандартную, как она сказала форму при увольнении сотрудника ведомства. О недопустимости разглашения, о возможной уголовной ответственности, об отсутствии каких–либо претензий. Ничего похожего на истерику и никаких угроз, завуалированных под обещания карьерного роста. Впрочем, Сергей сам ведь пришел к выводу, что доказуемость его участия в аресте Окилару совершенно исключена.

С собеседования Сергей уходил при переключающемся сигнале его внутреннего светофора. Предложенная работа была не лучше труда старателя, с той лишь разницей, что после просеивания килограммов и тонн ила и песка, твой самородок присваивает агентство, торжественно награждая тебя парой песчинок. Красный свет, краснее некуда.