Отныне и вовек - [46]

Они торжественно кивнули и медленно вышли с ним из зала суда. Джесси размышляла о том, что он сказал. Семья?

Какая семья? Старые и слабые, как родители Яна? К ним они обратятся в последнюю очередь. Она уже обсудила это с Яном.

Его старики были такими правильными, такими податливыми, да и к тому же слишком старыми, чтобы что-то понять.

Он был их единственным сыном, случившаяся с ним беда в буквальном смысле убьет их. А кроме того, зачем? Все уладится. Должно.

Ян и Джессика пожали руку Мартину, и он удалился. Какое бесконечное утро.

— У нас есть минутка, чтобы заскочить в туалет? — Джессика нервно посмотрела на Яна. Она чувствовала себя неуютно, чужой рядом с ним, словно ей только что сообщили, что у него — рак. Она не знала, плакать ей или же приободрить мужа, а может быть, просто убежать и спрятаться. Джесси не могла разобраться в своих чувствах.

— Конечно. Думаю, он в холле. Мне тоже нужно.

У них завязался неловкий разговор. Трудно будет найти дорогу назад. Но когда они проходили по холлу, Ян неожиданно задержал ее, повернув к себе:

— Джесси, не знаю, что и сказать. Я не делал этого, но мне уже самому интересно, а имеет ли это вообще какое-нибудь значение. Битых два часа из меня делали дурака, а тебе приходится за все расплачиваться.

Она устало улыбнулась в ответ.

— А как же ты? Может быть, ты получаешь от этого удовольствие? Мы влипли, и нужно продолжать идти вперед, пока все не останется позади. И постарайся не падать духом.

Она смотрела на него нежным взглядом, которого Ян не замечал на себе весь день. В длинном мраморном холле Джессика обвила его шею руками, он прижался к ней, не произнеся ни слова. Она была нужна ему и знала это.

— Дорогой, мне надо в туалет, — томно произнесла Джессика с хрипотцой в голосе.

Ян улыбнулся ей, когда они шли по холлу, держась за руки.

Их связывали особые отношения. Они были всегда и всегда будут, если только сумеют справиться с бедой.

— Я вернусь через секунду.

Джессика запечатлела на его носу нежный поцелуй, пожала ему руку и исчезла за дверями дамской комнаты. Внутри она зашла в одну из кабинок и заперла дверь. По обе стороны от нее было занято. Пара розовых туфель на платформе и темно-синих свободных брюк слева, худые лодыжки и простые черные туфли — справа. Джессика поправила юбку и открыла дверь в ту же минуту, когда черные туфли покинули свое убежище справа. Она бросила быстрый взгляд в том направлении, когда шла к раковине, и неожиданно застыла на месте, уставившись в лицо Маргарет Бертон, фактически глядя сверху вниз из-за разницы в росте. Розовая шляпа лишь слегка суживала обзор лица ее врага.

В свою очередь, Маргарет Бертон застыла на месте, не сводя с нее глаз. Джессика почувствовала, как всю ее сковал могильный холод. Бертон стояла прямо перед ней.., в пределах досягаемости.., схватить ее.., ударить.., убить, но она не могла пошевельнуться. Слышно было только дыхание Бертон, когда та опомнилась и со всех ног помчалась к двери, ее шляпка спланировала к ногам Джесси. Все произошло в доли секунды, но, казалось, прошли часы, дни, годы.., и вот ее нет, а Джесси по-прежнему стоит там — беспомощная, по ее щекам катятся слезы. Очень медленно она наклонилась и подняла шляпу, прежде чем так же медленно подойти к двери. Она слышала, как кто-то яростно, нервно колотит в дверь. Ян.

Выходя из мужской уборной на противоположном конце холла, он видел, как Маргарет Бертон пулей вылетела из туалета.

Он ужаснулся. Что произошло? Что натворила Джессика?

Она появилась как привидение, со злополучной шляпой в руке и слезами на щеках.

— Что случилось?

Джессика, вцепившись в шляпку, только покачала головой.

— Она сделала что-нибудь?

Еще движение головой.

— А ты?

Другое безмолвное отрицание.

— Ну, малышка. — Он прижал ее к себе, забрал у нее шляпу и швырнул ее на ближайшую скамью. — Давай выбираться отсюда. Поедем домой.

По правде говоря, он собирался увезти ее из города. К черту рекомендации Мартина, им нужно было улизнуть. Может быть, в Кармел, куда угодно. Ян задавал себе вопрос, как долго еще Джессика сможет выдерживать прессинг. А он?

Шляпка, казалось, обвиняюще смотрела на него со скамьи в то время, когда он держал в объятиях жену. Ян вздрогнул. Это была та же шляпка, которую она надела у Энрико. Тот день… день, за который так или иначе он будет расплачиваться всю жизнь. Ян обнимал Джессику за плечи, ведя ее к лифту. Он думал излить ей душу, но не знал, хватит ли у него самого сил.

Ему страстно хотелось, чтобы весь этот ужас закончился, тогда как он только начинался.

Когда подошел лифт, Джесси молча вошла в кабину, ее взгляд прилип к двери, Яну больно было смотреть на жену.

Он видел, как она опять замкнулась в своей раковине, а на ее лице застыла знакомая маска.

Лифт выплюнул их в бурлящий хаос вестибюля. Заполненного инспекторами, частными детективами и помощниками окружного прокурора, а также посетителями, стоявшими в очереди в ожидании пропусков в тюрьму. Ян и Джессика влились в гудящее людское море. На их пути попадались и обычные, спокойные лица. Кто-то пришел оплатить квитанцию за не правильную парковку или заполнить документы на машину. Но их было так мало, что они сливались с остальной массой, вот почему ни Ян, ни Джессика не заметили Астр ид, пришедшую уладить дело со штрафом, так как наклейка на ветровом стекле слетела во время мойки машины. Они прошли всего лишь в нескольких футах, так и не заметив ее. Она же прекрасно разглядела своих новых знакомых и была потрясена выражением их лиц. Так же выглядела и она, когда врачи сообщили ей о неизлечимой болезни Тома.