Отныне и вовек - [23]

Она стояла в полный рост в темноте передней и разговаривала через дверь. Джессика слишком устала даже для того, чтобы попытаться угадать, кто бы это мог быть.

— Кто там?

Ее голос с трудом пробивался через дверь. Но он слышал ее. Он посмотрел через плечо на напарника и кивнул. Второй мужчина медленно пошел назад к зеленой машине.

— Полиция.

Ее сердце упало, потом заработало как паровой молот, и, дрожа всем телом, она прислонилась к стене. Что теперь?

— Да?

— Это инспектор Хоугтон. Я хочу поговорить с миссис Кларк. — Он знал, что это была она.

По другую сторону двери Джессика пыталась справиться с искушением сказать ему, что миссис Кларк нет дома. Но «морган» был хорошо виден, инспектор, очевидно, ждал ее возвращения где-то поблизости. От них нельзя скрыться. Им принадлежала ее жизнь, так же как и жизнь Яна.

Джесси медленно отперла дверь и замерла в неосвещенном холле. Даже без туфель она была на дюйм выше инспектора. Их глаза встретились. Вся ненависть, которую она не могла не чувствовать из-за предательства Яна, обрушилась на Хоугтона. Его было легко ненавидеть.

— Добрый вечер. Можно войти?

Джессика впустила его в дом, щелкнула выключателем и первой прошла в гостиную. Она остановилась в центре комнаты, наблюдая за ним и не приглашая сесть.

— Итак, инспектор? Что вам нужно? — Ее тон не предвещал ничего хорошего.

— Подумал, что мы могли бы немного побеседовать.

— О! Даже так. — Она испугалась, но еще больше боялась показать это. А что, если он хотел ее изнасиловать? На этот раз настоящее изнасилование. Что, если… Боже.., где Ян?

— Самый обычный разговор, миссис Кларк.

Они, казалось, кружили вокруг, буравя друг друга взглядами, как смертельные враги. Удав и его жертва. Джессике не нравилась выпавшая ей роль. Он оценил ее красоту, но не показывал этого. Хоугтон ненавидел Яна по нескольким причинам.

— Не возражаете, если я сяду?

«Да. Еще как».

— Нет. Пожалуйста. — Она показала ему рукой на диван, а сама опустилась в свое любимое кресло.

— Отличный дом, миссис Кларк. Вы давно здесь живете?

Он посмотрел по сторонам, как будто пытаясь схватить все детали, тогда как Джессика мечтала лишь о том, чтобы выцарапать ему глаза и вышвырнуть вон. Но сейчас она понимала, что это нереально. Можно ненавидеть полицейских, но нельзя проявлять недружелюбие. Она не виновна, Ян тоже не виновен, и тем не менее она была сама не своя от ужаса.

— Инспектор, это допрос или светский визит? Мой адвокат посоветовал мне не отвечать на вопросы полицейских в его отсутствие.

Она не отводила взгляда от ноги Хоугтона в темно-бордовом носке, думая о том, не попытается ли он ее изнасиловать.

На инспекторе был блестящий галстук горчичного цвета. Джессику начало подташнивать, она со страхом попыталась вспомнить, приняла ли утром противозачаточную таблетку. А потом вдруг взглянула на него и сразу же поняла, что убьет его, если придется. Непременно убьет.

— Да, вы имеете право не разговаривать с полицейским, пока рядом с вами нет вашего адвоката, но я хочу задать несколько вопросов и думаю, что для вас будет приятнее ответить на них здесь.

«Большая честь».

— Я лучше отвечу на них в суде. — Но оба прекрасно знали, что ей не пришлось бы этого делать, поскольку она была женой обвиняемого и, следовательно, освобождалась от дачи показаний.

— Как вам угодно. — Он встал, собираясь уходить, и остановился у бара. — Вы — алкоголичка? Как и ваш муж?

Вопрос вывел Джессику из себя.

— Нет, и мой муж — тоже нет!

— Да, я так и думал. Он утверждает, что она на него набросилась, когда они поднялись в номер. Я так понимаю, он спокойно себе лежал. Не похож ваш муж на алкоголика.

У Джессики упало сердце, а глаза наполнились ненавистью. Этот сукин сын пытался заманить ее в ловушку.

— Инспектор, я прошу вас уйти. Немедленно.

При этих словах Хоугтон повернулся к ней, выражая притворное сочувствие. Но в его глазах кипел тот же гнев, что и у Джессики. Голос его был едва слышен, хотя он стоял в метре от нее.

— И что вы делаете с таким слабохарактерным отребьем, как он?

— Убирайтесь из моего дома! — произнесла она так же тихо, все ее тело била дрожь.

— А если он отправится на «отдых»? Найдете себе другого милашку-жиголо вроде него? Поверь мне, сестричка, он не стоит того. Таких пруд пруди.

— Убирайтесь!!! — Слова прозвучали как пощечина.

Хоугтон повернулся и направился к двери. Задержавшись на мгновение, он посмотрел на нее:

— До встречи.

Дверь за ним закрылась, и впервые в жизни Джессика почувствовала тягу к убийству.

В тот вечер инспектор вернулся опять, в десять часов, с двумя полицейскими в штатском и ордером на обыск. Они перевернули весь дом в поисках оружия и наркотиков.

На этот раз Хоугтон был деловит и официален, он избегал встречаться с ней взглядом на протяжении всего часа, который они провели в доме, роясь в ящиках и шкафах, переворачивая белье, потроша ее сумочку на кровати, высыпая мыльную стружку и разбрасывая одежду и бумаги Яна по всей гостиной.

Они ничего не нашли. После их ухода она четыре с половиной часа приводила все в порядок и еще два часа приходила в себя от рыданий. Эти мерзавцы над ней надругались. Не в том смысле, в каком она боялась, в другом. Фотографии ее матери лежали, раскиданные по столу, противозачаточные таблетки были высыпаны на кухне, половину из них забрали на анализ в лабораторию. Вся ее жизнь была разбросана по дому.