Отныне и навсегда - [7]

— Центр для приезжих?

— Думаю, я успею их догнать, хотя это вряд ли мне поможет. Маргарет меня уволит и вполне заслуженно.

— А кто такая Маргарет?

— Моя сводная сестра. Ей принадлежит компания «Цивилизованное приключение». Я работаю на нее… точнее, работала на нее последние двадцать три дня, — девушка вздохнула и снова робко улыбнулась. — Простите. Меня зовут Аллина Кеннеди, я, конечно, идиотка. Спасибо вам за то, что помогли мне.

Конэл посмотрел на протянутую девушкой руку и неохотно взял ее в свою ладонь. Вместо рукопожатия он поднял Аллину на ноги.

— Мне кажется, вы заблудились больше, чем думаете, мисс Кеннеди. На острове Долман нет никакого центра для приезжих.

— Долман?! Но это какая-то ошибка… — Пальцы девушки, лежавшие в его ладони, нервно сжались. — Я должна была попасть вовсе не на Долман. О черт… Черт! Это моя вина. Я не сказала этому парню, куда именно мне нужно. Я думала, он знает, куда я направляюсь — вернее, куда я должна была ехать. А может, он тоже сбился с пути во время шторма. Надеюсь, с ним все в порядке.

Аллина замолчала, посмотрела по сторонам и вздохнула.

— Меня не просто уволят, — тихо сказала она, — а лишат наследства, унизят и с позором выгонят, и все это за одно утро. Наверное, единственное, что мне остается, это вернуться в гостиницу и ждать расплаты за свои прегрешения.

— Что ж, сегодня это вам не грозит.

— Что вы имеете в виду?

Конэл посмотрел на море, изучая накатывающие на берег волны.

— Сегодня вы не сможете вернуться обратно, да и завтра, скорее всего, тоже. Приближается новый шторм.

— Но… — Аллина обращалась уже к затылку Конэла, поскольку тот двинулся к дому, будто это не он только что прочел ее смертный приговор. — Я должна вернуться! Она будет беспокоиться.

— В такую погоду паром не ходит, и ни один здравомыслящий лодочник не рискнет выйти в море.

Она села на подлокотник стула и закрыла глаза.

— Ну что ж, ничего не поделаешь. Здесь есть телефон? Я могу воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить в гостиницу и передать сообщение?

— Телефоны не работают.

— Ну, разумеется, не работают. — Конэл подошел к камину, чтобы подбросить в него несколько кусков торфа. Одежда Аллины висела на решетке камина, словно упрек. — Послушайте, мистер О'Нил…

— Конэл, — он выпрямился и обернулся к ней. — Все женщины, которых я раздеваю и укладываю в постель, называют меня Конэлом.

Это была проверка, сознательная провокация. Однако она не покраснела и не вспыхнула от возмущения. Напротив, в ее глазах загорелись смешинки.

,

— Все мужчины, которые раздевают и укладывают меня в постель, называют меня Лина.

— Мне больше нравится Аллина.

— Правда? Мне тоже, но большинство людей считает, что это имя чересчур длинное. Ладно, Конэл, есть тут где-нибудь гостиница или постоялый двор, где я могла бы остановиться, пока приплывет паром?

— На этом острове нет гостиниц. Туристы редко забираются в такую глушь. А до ближайшего поселка, которых здесь всего три, больше восьми километров.

Она спокойно посмотрела на него.

— Мне придется остаться здесь?

— По всей видимости.

Аллина кивнула, задумчиво поглаживая широкую спину собаки и разглядывая окружающий ее пейзаж.

— Спасибо вам за гостеприимство, я постараюсь не слишком докучать вам.

— Поздно об этом беспокоиться, уж как-нибудь управимся. — И хотя при этом девушка лишь приподняла брови и спокойно взглянула на него, Конэл почувствовал угрызения совести. — Вы можете приготовить чай как следует?

— Да.

Он махнул рукой в сторону кухни, которую от жилой комнаты отделяла лишь невысокая перегородка:

— Все необходимое находится там. Мне нужно еще кое-что сделать, а потом мы обсудим все за чашкой чая.

— С удовольствием, — ответ девушки был безупречно вежлив. Единственным признаком ее гнева являлся страшный грохот дверцы шкафа, когда Конэл выходил.

«Я приготовлю этот чертов чай, — подумала Аллина, рывком открыв водопроводный кран, чтобы налить воды в чайник; задача была не из простых, так как чугунная раковина была доверху заполнена немытой посудой. — И я буду благодарна Конэлу О'Нилу за его гостеприимство, пусть даже оно оказано так неохотно и грубо».

Разве она виновата в том, что оказалась не на том острове? Разве она виновата, что сбилась с дороги во время шторма, упала в обморок и Конэлу пришлось принести ее к себе в дом? В чем ее вина, если ей некуда больше податься?

Но если подумать… Аллина подняла глаза к небу и начала освобождать раковину от нагромождения тарелок, чтобы заполнить ее мыльной водой и перемыть посуду. Да, в том, что случилось, формально виновата именно она, но мысли об этом только усиливали ее раздражение.

Возвратившись в Нью-Йорк, она окажется безработной. Опять. И снова будет везде натыкаться на недоумение, жалость и презрение. И в этом тоже виновата она. Теперь все ее родственники будут ждать, как взбалмошная и легкомысленная Лина в очередной раз попадет впросак. Более того, она и сама была в этом уверена. Вопрос заключался в том, что ей ни в чем не удавалось достичь успеха. У нее не было ни особых талантов, ни сноровки, ни честолюбивых планов. Аллина не была ленива, хотя Маргарет наверняка не согласилась бы с этим. Работа не пугала ее — в отличие от бизнеса.