Отныне и навсегда - [24]

Он ласкал сосок языком, пока тот не затвердел, а затем пристально вгляделся в ее лицо и втянул влажный сосок в рот.

Зарывшись пальцами в волосы на его голове, Брина выгнула спину от такого восхитительного наслаждения и столь изысканного жара его рта. Она провела руками по его талии, а затем вверх и вниз по бедрам, насколько могла достать. Расставив пальцы, она надавила большими пальцами на его восставший член. Он поцеловал ее между грудей, тяжелым дыханием согревая ее и так уже разгоряченную кожу. Затем встал на колени. Влажные соски овеял холодный воздух, и посмотрев ему в лицо, она потянулась к первой металлической пуговице на поясе его джинсов. Опершись на локоть, Брина подалась вперед и села между его бедер. Расстегнув все пять пуговиц, она склонилась над ним и поцеловала его пупок.

Томас глубоко вздохнул и задержал дыхание. Она поцеловала его живот, завитки волос над сокрытым сокровищем, дойдя до эластичного пояса его трусов.

— Я где-то читала, — прошептала Брина, скользнув руками по его бокам и запуская их под джинсы и нижнее белье, — что женщина никогда не должна орально ублажать мужчину на первом свидании.

Она крепко обхватила его обнаженную плоть и стиснула.

— У нас это не первое свидание, — хрипло произнес он.

Подцепив пальцами его джинсы и трусы, она медленно спустила их с бедер. Брина уставилась на него, очарованная густой порослью в его паху. Его член выдавался вперед, набухший от сильного возбуждения. Она обхватила его твердый ствол, поглаживая налившуюся кровью плоть и чувствуя ее невероятный жар.

— В статье говорилось, что это испугает мужчину, он уйдет и больше никогда не позвонит.

Она посмотрела ему в лицо и спросила:

— Ты боишься?

Томас покачал головой.

— Только того, что ты уйдешь.

— Хороший ответ, — сказала она, поднося его ко рту. Брина слизала капельки, выступившие из расщелины на его припухшей головке. Хриплый стон вырвался из его горла, когда она открыла рот и втянула его внутрь. Ее язык облизывал и терзал его, пока он не оттолкнул ее. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, темно-синие глаза сузились от желания, Томас сорвал с себя джинсы и стащил с Брины ее одежду. Они оба были обнажены, ее твердые соски уперлись в его грудь. Их ноги переплелись, губы приникли к губам, разгоряченные тела охватила страсть. Он опустил руку и скользнул между ее ног, трогая и лаская пальцами ее скользкую плоть. Брина глухо застонала.

— А что в статье говорилось о женщинах? — спросил Томас, отрываясь от ее губ. — Женщины пугаются?

Она не сразу поняла, о чем он спрашивает. Брина не хотела дойти до кульминации таким способом. Она хотела, чтобы он глубоко вошел в нее. Оргазм был уже так близок, что она сдавила бедрами его услаждающую руку, останавливая его.

— Там не говорилось.

Брина облизала влажные губы, чувствуя, что они припухли. Слегка захмелевшим от страсти голосом она обратилась к нему:

— Займись со мной любовью.

Она потянулась к упаковке презервативов за ее головой, а затем толкнула Томаса на спину. Он наблюдал, как она вытащила тонкий презерватив и раскатила вниз по твердому толстому члену, дойдя до темных завитков у основания. Затем Брина откинулась на спину, глядя на него, Томас навис над ней, стоя коленями между ее бедер, и прикасаясь головкой члена к внутренней стороне бедра.

— Может грубо выйти, — предостерег он, вдвигаясь внутрь.

Брина не удержалась от довольного вздоха, когда он скользнул глубже в нее.

Перенеся вес на локти, Томас обхватил руками ее лицо. Вглядываясь в глаза Брины, он двигался в ее теле, вталкиваясь и касаясь ее именно там, где было приятнее всего, выходя из нее и возвращаясь, доводя до безумия ее потребность в нем. Медленно покидая ее, и затем глубоко вонзаясь. И с каждым его выпадом, движением и толчком близился оргазм.

Брина провела руками по его спине, дотянувшись до крепких ягодиц.

— Быстрее, — прошептала она ему в губы. Она поддавалась ему навстречу, когда он двигал бедрами сильнее, быстрее, глубже. От жара и страсти ее кожа покраснела, нервные окончания спутались в возбужденные, витые узелки. Она тоже обхватила руками его лицо, заглядывая в глаза.

— Томас, — застонала она, когда он вбивал себя в нее, сильнее, быстрее, глубже. — Я люблю тебя.

Она ахнула от нарастающего наслаждения, когда оргазм настиг ее. Он пронизывал ее снова и снова, тело пульсировало, а Томас раз за разом вонзался в нее, все глубже вжимая в кровать. Затем пальцы, обхватывающие ее лицо, сжались, и в оргазме из его груди вырвался низкий примитивный стон, который, казалось, будет длиться вечно.

— Брина, — резко выдохнул он, когда его бедра неподвижно затихли.

Он пристально смотрел в ее глаза и тяжело дышал, затем последний раз глубоко толкнулся в нее и остался там.

— Все хорошо? — спросил он.

Ей было более чем хорошо, и она улыбнулась.

— Я большой.

— Да, ты такой.

Томас поцеловал ее брови и носик.

— Ничего не болит?

Откинув назад голову, она заметила рядом изголовье кровати.

— Насколько я знаю, нет.

— Я могу проверить через минуту, — сказал он, покидая ее. — Сейчас вернусь.

Оставив ее, он зашел в ванную. Брина перекатилась на живот, и прижалась щекой к прохладному камчатному покрывалу. Она сказала, что любит его, а он ничего не ответил.