Отныне и навсегда - [20]

Джордж всегда считал себя магнитом для женщин, и в этом он очень ошибался.

— Ну да, лучше сходи за своим бесплатным шампанским.

— Точно, — покачнувшись, он пристально посмотрел на нее через очки. — Сейчас вернусь, не уходи далеко. Я планирую одарить тебя новогодним поцелуем.

— Какой ты добрый, — сказала Брина, но ее тонкий сарказм прошел совершенно мимо него. — Я подожду тебя здесь, обещаю.

— Океееей, — кивнув головой, он растворился в толпе.

Брина немедленно устремилась к смотровой площадке. Сунув руки в рукава, она потянула за змейку пиджака, а затем застегнулась на пуговицы. Уворачиваясь от людей, она прошла через толпу, и открыв двери, присоединилась к публике на площадке. Холодный воздух обжег щеки, и она чуть не задохнулась. Подняв воротник пиджака, Брина достала из кармана тонкие перчатки. Они ее не согреют, но если она сунет руки в карман, то будет неплохо.

— Две минуты, — из громкоговорителя, возвышающегося в углу площадки, послышался голос вокалиста. — Хватайте шампанское и своих возлюбленных.

Подойдя к перилам, она посмотрела по сторонам и вниз на людей. Ее мысли снова обратились к Томасу. Очень жаль, что его здесь нет. Он любил фейерверки так же сильно, как и она. Более того, он даже частенько делал фейерверки из спичечных головок. А может он где-то поблизости, собрался смотреть шоу с кем-то другим.

— Брина!

Перегнувшись через перила, она помахала Марку. Он стоял в окружении своих друзей, среди которых была и Холли. Брина слегка удивилась, не заметив с ними Томаса.

— Спускайся сюда, — закричал он. — Мы греемся шнапсом.

Она три дня страдала от похмелья, когда в последний раз пила шнапс.

— Нет, мне и здесь хорошо.

— Одна минута, — предупредил вокалист группы.

Слегка пошатываясь, Марк взмолился.

— Ну пожалуйста, Брина. Спускайся или я поднимусь наверх и сам притащу тебя.

Брина перевела взгляд на Холли, даже не потрудившуюся скрыть тот факт, что она чертовски чем-то недовольна.

— Ах, ну ладно, — сказала Брина и отошла от перил. Когда-то она бы с удовольствием составила им компанию, и еще больше обрадовалась бы возможности досадить Холли. Но теперь они ее не интересовали.

— Двадцать секунд.

Брина сделала еще шаг назад, и прикрыла замерзшие уши руками в перчатках. У нее не было никакого желания встречаться с Марком и его друзьями. Брина хотела смотреть на фейерверк именно там, где она и стояла.

С 15 секунд начался обратный отсчет времени, и на 10 секундах к Брине сзади прижалось крепкое тело, а сильные руки обняли за талию. Она оглянулась, готовая, если потребуется, отпихнуть Джорджа Аллена. И вглядевшись в загорелое лицо Томаса, опустила руки.

— Я знал, что найду тебя здесь, — сказал он ей на ухо.

Не было нужды спрашивать, как он узнал. Он тоже помнил все те годы, когда они стояли на другой стороне, размышляя о том, какой вид мог открываться с площадки, и клялись, что в один день у них будут деньги, чтобы быть именно там, где они сейчас стояли.

Отсчет продолжался, 3... 2... 1. Первый залп фейерверка, запущенный с вершины трассы «Показушники», и земля вздрогнула, а музыкальная группа заиграла «Старое доброе время»{45}. Томас медленно опустил голову и прижался холодными губами к ее губам. Красные, белые и золотые вспышки распускались в черном небе, и Брине показалось, что ее грудь тоже взорвалась. Сердце раскрылось, дико стуча в груди, и кровь зашумела в висках.

Губы Томаса были пересохшими и слегка жесткими, и на вкус отдавали свежим воздухом и мягким шотландским виски. Возможно, она должна его оттолкнуть, подумалось ей. Она злилась на него и имела право на гнев, но он стремительно исчезал под натиском непреодолимых эмоций и неутолимой жажды, лишавшей желания просто сказать «нет». И кроме того, она осознала, что это просто новогодний поцелуй.

Она повернулась в его объятиях. Обвивая рукой ее спину, Томас притянул Брину к себе, так что она встала на цыпочки, и приложил холодную ладонь к ее столь же холодной щеке. Их губы раскрылись, и она непроизвольно закрыла глаза. Холодный ночной воздух щипал ее лицо и уши, а во рту теплый язык Томаса легко касался ее. Поцелуй длился под «Старое доброе время» и взлетающие залпы фейерверка, ощущаемые Бриной под ногами. Жаркая дрожь пробежала по ее спине, грудь сжалась, и все это вовсе не из-за морозного воздуха.

Томас неверно истолковал ее дрожь и отстранился.

— Ты замерзла?

Она кивнула, так как не хотела признавать, что потрясена его поцелуем.

— Я знаю теплое местечко, где мы сможем смотреть шоу, — сказал он, беря ее за руку.

— Где?

— Увидишь, когда мы доберемся туда.

Он повел ее назад в гостиницу, через переплетения конфетти и серпантина, развевающихся по всему бальному залу. Брина верила Томасу и пошла бы за ним куда угодно, но когда они зашли в пустой лифт, она заподозрила, что знает, куда они направляются, и это ей не понравилось. Когда он нажал на кнопку третьего этажа, она почувствовала разочарование. Случившееся сегодня днем было ошибкой, и она не собиралась ее повторять.

— Из моей комнаты мы ничего не увидим, — сказала Брина, глядя ему в лицо, озаряемое флуоресцентным светом лифта.

— Вот поэтому мы и не идем в твою комнату.