Отмена рабства: Анти-Ахматова-2 - [16]
«Дама» не может быть без «господина». «Дам» не бывает там, где нет «господинов». На «господина» Гаршин определенно тянул. Берлин был шикарнее, на него она набросилась уже с истинной страстью.
Ходили злые слухи, что Гаршин пренебрег Анной Андреевной ради какой-то молоденькой медсестры. (Т. Е. Журавлева. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 61.) Распускательницей «злых» — для Ахматовой щадящих — слухов мы знаем, кто был, она сама и была. На самом деле «молоденькая медсестра», профессор Волкова, патологоанатом — давняя любовь Гаршина. Еще в годы сразу после первой мировой войны он посвятил ей, коллеге-патологоанатому, отвергшей его ухаживания, язвительное стихотворение:
Юрий Герман, по сути дела, вывел его в своей знаменитой трилогии и опубликовал гаршинское стихотворение: студенты там распевают стихи, написанные Гаршиным. Персонажи Юрия Германа — это все наши учителя, мы их узнаем. И Гаршин там изображен. (Т. Е. Журавлева. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 55.)
Не сорвался бы Гаршин — не понадобился бы и гость из будущего, Берлин. Сущность Ахматовой была совершенно женской, она была не боец, ей обязательно нужен был кто-то из «настоящего», из мужского лагеря, с которым она бы играла в «гигантские шаги» — забытая русская забава, когда вокруг столба на прочной веревке намеряют своим размашистым шагом игрушечный путь, — все вокруг одного, все вокруг того же… Может, женой академика она сдержала бы себя от каких-то самых несимпатичных эксцессов, а свобода самовыражения была бы больше, когда самое отчаянное желание уже было бы исполненным.
Роман между тем был обстоятельный, настоящий.
…между Гаршиным и Капитолиной Григорьевной возникли разногласия по работе. <…> Несмотря на давнее знакомство, они 10 лет были в ссоре, не общались. Снова он стал приходить к ней во время блокады, после смерти жены, когда ему было очень одиноко. Татьяна Владимировна умерла в 1942 году, <…> он <…> лежал, умирая от голода, и Капитолина Григорьевна тоже лежала с дистрофией. <…> Встречи начались в 1943 году, когда здоровье их стало восстанавливаться: оба как научные работники и профессора получали академические пайки. <…>
Н. Л. Гаршина. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 64–65.
«Не был ли Владимир Георгиевич во время войны психически болен (как следует из стихотворения Ахматовой <…>)? — Этого никогда не было. Во время войны Владимир Георгиевич работал, все время был окружен людьми, и никто не замечал у него нарушений в психике. Даже во время дистрофии. В 1944 году, когда вернулась Ахматова, он работал на кафедре, читал лекции. Я слушала их, будучи студенткой. На фотографиях того времени Владимир Георгиевич выглядит очень плохо, потому что это фотографии дистрофика и человека, пережившего весь ужас блокады и гибель жены. Все блокадники выглядели так и, с точки зрения человека, блокады не пережившего, были не вполне нормальными».
Н. Л. Гаршина. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 64–65
…потом у него было кровоизлияние в мозг. И я вам честно скажу, когда он после этого появлялся в Обществе патологоанатомов и сидел с таким нервным ассиметричным лицом, я старался на него не смотреть, потому что видеть знаки того, как он становился развалиной, было ужасно.
O. K. Хмельницкий. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 72
Женился на обыкновенной молоденькой медсестре — это пишет Аманда Хейт, которая даже слухов никаких не могла передавать — она никого и ничего не знала, кроме голоса самой Анны Андреевны. Что та хотела, то и диктовала.
И он, наверное, тянулся <…> к чему-то, будем так говорить, здоровому. Да, Волкова была совершенно здоровый человек, реалист, очень миловидная женщина. Она и молодая была подтянутая, аккуратная, организованная, педантичная, никаких лишних эмоций. Она была холодная, как собачий нос, такая на немецкий лад. (O. K. Хмельницкий. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 73.) А можно сказать и по-другому, в стилистике околоахматовских писаний: она была внешне холодная и безупречно-сдержанная, как истинная петербурженка. Волкова Капитолина Григорьевна <…> доктор наук, профессор. Родилась в Петербурге. <…>. Училась в частной гимназии O. K. Витмар <…> Литературу в гимназии преподавала Л. Н. Карсавина — жена известного историка, профессора Л. П. Карсавина. Волкова была близка с этой семьей. <…> После гибели Л. П. Карсавина в лагере Капитолина Григорьевна ездила в Литву, чтобы увидеться с его дочерьми. (Анна Ахматова побоялась навестить Надежду Мандельштам, и ей самой запретила навещать себя в больнице.) Во время Первой мировой войны молодой врач Волкова в диковинном на наш слух звании «зауряд-врача» отправилась на фронт. Анна Ахматова тоже не осталась в стороне от военных событий и написала стихи, вызвавшие насмешки над ни к чему не обязывающей воинственностью у критиков. Волкова же
Роман-монтаж «Другой Пастернак» – это яркий и необычный рассказ о семейной жизни великого русского поэта и нобелевского лауреата. За последние двадцать лет в свет вышло немало книг о Пастернаке. Но нигде подробности его частной жизни не рассказываются так выпукло и неожиданно, как в новом исследовании Катаевой «Другой Пастернак». «Боттичеллиевский» брак с Евгенией Лурье, безумная страсть, связавшая Пастернака с Зинаидой Нейгауз, поздняя любовь с Ольгой Ивинской – читателю представляется уникальная возможность узнать о личной жизни Пастернака с абсолютно неожиданной стороны.Перефразируя Толстого, Катаева говорит о своих книгах: «В „АнтиАхматовой“ я любила мысль народную, а в „Другом Пастернаке“ – мысль семейную».
Тамара Катаева — таинственный автор двух самых нашумевших и полемических биографий последнего десятилетия — «АНТИ-АХМАТОВА» и «ДРУГОЙ ПАСТЕРНАК». Виртуозно объединив цитаты из литературоведческих и мемуарных источников с нестандартным их анализом, она стала зачинательницей нового жанра в публицистике — романа-монтажа — и вызвала к жизни ряд подражателей. «Пушкин: Ревность» — это новый жанровый эксперимент Катаевой. Никто еще не писал о Пушкине так, как она.(Задняя сторона обложки)«Пушкин: Ревность», при всей непохожести на две мои предыдущие книги, каким-то образом завершает эту трилогию, отражающую мой довольно-таки, скажем прямо, оригинальный взгляд на жизнь великих и «великих».
Автор книги рассматривает жизнь и творчество Анны Ахматовой со своей, отличающейся от общепринятой, точки зрения.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.