Отмеченный сигилом - [11]
«Кто же такое мог сотворить, забери его твари?!»
«Не имею ни малейшего представления, сударь».
«В любом случае здесь проклятые Воритаром места, – резюмировал джарах. – Каравану точно не стоит…»
«Подождите!.. – внезапно прервала его Марта. – Сначала я думала, что ошибаюсь, но теперь уверена, что где-то очень близко имеется открытый источник страданий… Я ощущаю дыхание мачехи… только не могу понять, откуда оно исходит. Белое пламя сильно жжется…»
«Что же ты раньше не сказала?!» – упрекнул знахарку десятник, хотя, по совести, следовало начать с себя. Кто еще виноват в том, что он изначально не проверил все помещение церкви?
Соблюдая осторожность, джарах вытащил стилет и прокрался в сторону алтаря, на всякий случай стараясь не приближаться к телам, источающим сильный запах крови. Прожитый опыт подсказывал, что следовало поскорее убираться отсюда. Свежая человечина или восстанет, или привлечет сущности Шуйтара. Все это лишь вопрос времени.
Марта оказалась права – за дощатой перегородкой, покрытой листами с выписками из церковных трактатов, на спине, запрокинув голову, лежал бритоголовый старик. Рукава серой робы оказались закатаны по локоть, выставляя напоказ худые татуированные предплечья. Окровавленные пальцы его левой руки елозили по уходящему в грудь обломку меча. Сил на то, чтобы вытащить забирающую жизнь железяку, у старика, по всей видимости, не осталось.
Монах Собора Воритара! Многоглазый Невзра, властитель ночного неба, сегодня просто осыпал Тарка невероятными встречами!
Служители Воритара, монахи белого пламени, или попросту серые монахи, являлись щитом Единой Церкви, прочно стоящим между ее паствой и сущностями Шуйтара. По крайней мере, так было в эпоху до Ритуала. Но после того, как в империю хлынули полчища разномастных тварей, деяния Собора стали казаться слишком незначительными. Даже более того: творимое монахами Воритара в отдельных поселениях в последнее время вызывало у десятника множество вопросов.
Джарах мог утверждать это уверенно. Находясь на службе у негоцианта Фекта, владыки каравана, ему довелось побывать в различных кордских провинциях. И он собственными глазами видел, как серые монахи, ведя беспощадную войну с тварями, отступали от принципов, заложенных в основу существования Собора Воритара.
Он видел, как огневик в составе длани Собора сжег женскую половину хутора одним взмахом руки лишь за то, что одну из местных заподозрили в ворожбе. Лицезрел вереницы подвешенных за шею людей, с печатями на всю спину, которые факельщики Собора выжигали каленым железом еще при жизни. Видел детей, которых забирали у матерей, чтобы увести на север, к Мерцающему морю, и воспитать как послушников патриарха Есиды…
Бритоголовый старик беззвучно открывал рот и пытался сосредоточить на десятнике мутный взгляд водянистых глаз. Торчащее в грудине лезвие мешало ему сделать достаточный вдох, оттого натянутые на шее старика жилы сотрясала мелкая дрожь, а с уголков рта сочилась окрашенная кровью слюна.
Прикинув длину лезвия, джарах засомневался, что его удастся извлечь без гибельного исхода для монаха. Тогда он мысленно обратился к Марте:
«Что-то можно сделать?»
«Нужно услышать сердце. Освободите ему грудь, господин, и приложите руку по центру».
Перехватив стилет левой рукой, Лаен склонился над умирающим и попытался растянуть в стороны пропитанные кровью края серого одеяния. Старик запрокинул голову и зашелся на выдохе стоном – кровь успела прикипеть к ране. Он уже явно находился пред вратами чертога Воритора, и десятник сомневался, что умение Марты сможет облегчить его страдания.
Внезапно правый бок Лаена пронзила вспышка боли, заставив в растерянности отпрянуть. Взглянув вниз, он увидел темную полоску небольшого охотничьего ножа, нагло торчащую из его плоти. Монах злобно бормотал проклятия, изо всех сил пытаясь протолкнуть ее глубже, но не хватало сил.
Упав на колено, Лаен крутанул запястьем – острие стилета пробило желтую, как у ящерицы, кожу под челюстью старика и глубоко вошло в мозг. Монах дернулся в последний раз и затих. Но даже смерть не ослабила его хватку – десятник с трудом смог разогнуть скрюченные агонией пальцы.
«Марта! Сделай что-нибудь!» – Скривившись от боли, Лаен обхватил пальцами скользкую от крови рукоять ножа и закусил губу, чтобы не застонать. Рана не казалась опасной, но была весьма неприятной и болезненной.
«Лезвие вошло неглубоко, важные органы не задеты. Я приму боль, господин! – Голос дочери Мальки прозвучал, на первый взгляд, невозмутимо. Странно, но десятнику в тот момент почудилось в нем нетерпеливое возбуждение. – Удалите клинок и накройте рану чем-нибудь чистым…»
Чем руководствовалась Марта – интересовало его в тот момент меньше всего. Закусив губу, десятник выудил из-за пазухи белую тряпицу платка, поминая добрым словом жену негоцианта Фекта госпожу Тавию, и резким движением извлек нож, застрявший в ране примерно на треть длины лезвия. Стиснув зубы, приложил тряпицу. Боль, поначалу сильная, быстро уходила, превращаясь в неестественный, но терпимый холод.
«Как ты это делаешь?» – чувствуя облегчение, поинтересовался десятник у целительницы.
Сильные одарённые не живут как им хочется — они служат государству. Свои кланы охраняют Империю от чужих кланов, а одиночки работают в МВД, ФСБ, или той же Прокуратуре. И Квартальный Поручик один из таких одиночек.
Одержимые местью, люди заходят в самые опасные места, вот и маленькую ведьму Агнешку завели поиски оружия против богини в проклятый лес, где обитают древние владыки, преданные забвению. История Поганой Пущи неразрывно связана с судьбой одной ворожеи, дочери названной самого Лешего, стражницы Беса. Продолжит ли стезю ворожеи Агнешка, или ей уготовлена другая участь — решать отнюдь не ведьме.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…
После битвы с Мордэкая с Сияющим Богом Сэлиором прошло семь лет, и за это время его контроль над своими способностями безмерно возрос. Он наконец нашёл применение «Бог-Камню», но боги хотят отомстить, и желают уничтожить всё, что он создал. Тайны прошлого грозят будущему его королевства, его семьи, и, возможно, даже самого человечества, если только Мордэкай не сможет выяснить, что означает «Рок Иллэниэла». Насколько далеко зайдёт отчаявшийся волшебник, чтобы спасти своих детей… или его усилия лишь обрекут их всех?16+.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Их называют Ходящими В Ночи. Кто они? В прошлом все до единого – люди. Но сейчас каждый из них – смерть. Волколаки, кровососы, вурдалаки… Они выманивают жертв из жилищ, чтобы насладиться вкусом их плоти и сделать похожими на себя. Лишь одно мешает обрести чудовищам безграничную власть – Цитадель. Старинная крепость, в которой обучают детей, осененных особым даром – Даром уничтожать Ходящих, упокаивать мертвецов, исцелять раненых. Они – щит, отгораживающий живых от порождений Ночи. И из всех прав им оставлено только одно – право умереть, спасая жизни других.Хотят ли трое юных главных героев взвалить на себя такое ярмо?Нет.Могут ли отказаться?Увы.Но там, где не остается места страху, жалости и сомнениям, есть только один путь – путь к спасению.
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…