Откуда соколы взлетают - [36]

«Это поистине репетиция тотальной войны, произведенная Германией и Италией в Испании, — той войны, которая никого не щадит, сеет повсюду смерть и разрушение», — констатировала парижская радикальная газета «Эвр».

«Налет на Гернику был задуман и проведен с изумительной точностью, — писала лондонская «Дейли геральд». — Все самолеты и бомбы были германского происхождения. Летчики — немцы. Не захотела ли фашистская Германия испытать на беззащитном городе эффективность своих воздушных сил?»

Это сообщение больно отозвалось в сердцах всех советских людей.

В газете «Правда» было напечатано постановление ВЦИК СССР, в котором говорилось:

«За образцовое выполнение специальных и труднейших заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм присвоить звание Героя Советского Союза…»

и дальше шел перечень фамилий, среди которых была и фамилия бывшего однополчанина Грицевца Павла Рычагова.

«Так вот оно что, — думал Сергей. — Значит, Павел «там», а адрес дал московский».

Среди летчиков шел тихий, но упорный разговор:

— А не пора ли и нам туда в длительную командировку?

На имя начальника авиашколы поступил первый рапорт Сергея с просьбой командировать его в республиканскую Испанию сражаться против фашистов. В течение недели таких рапортов поступило много, и на все был дан отказ.

«Нет. Так дальше не могу, — думал Грицевец. — Пойду к Кутасину и скажу ему, что нельзя по-настоящему учить воевать до тех пор, пока сам летаешь в спокойном небе».

И вот он на приеме у начальника…

Автору посчастливилось встретиться с генерал-лейтенантом авиации Александром Ивановичем Кутасиным в домашней обстановке. Да, Александр Иванович хорошо помнит, как нелегко было разговаривать с летчиками, стремившимися попасть добровольцами в Испанию. Он вспоминает Грицевца:

— Спрашиваю его: «Вы сколько раз подаете рапорт и сколько раз нужно мне повторять одно и то же: от-ка-за-но! Вы что, решили доконать меня?»

Грицевец выслушал и говорит:

— Приказ есть приказ, но я буду вновь просить и вас и командование при первой возможности командировать меня в Испанию.

Тогда я достал из сейфа несколько исписанных листов.

— Посмотрите, что делается. Это все рапорты ваших приятелей: Неделина, Коробкова, Романова, Старкова. И все с одной просьбой: «Направьте в Испанию». На все эти рапорты есть отказы. Кроме вашего желания и зова сердца, есть еще и дисциплина, и другие задания… А что касается лично вас, товарищ Грицевец, то получено распоряжение направить вас и Романова инструкторами по обучению воздушному бою испанских летчиков.

— Так я же того и добивался, — с радостью в голосе произнес Грицевец.

— Не спешите радоваться. Вы будете обучать испанцев, прибывших к нам на учебу в Кировабад. Многие из них не только не знают самолет, но и никогда его близко не видели. Работа вам предстоит не из легких.

Грицевец сразу не смог осмыслить такой резкий поворот дела. Уже выходя из кабинета, он решился спросить:

— Ну, а после того, как я их научу летать, мне разрешат отправиться вместе с ними?

Я только пожал плечами, ничего не ответив.

В группе испанцев, кроме летчиков, были шофер, автотехник, слесарь и даже один… барберо — парикмахер. Они должны были начинать все с азов. Занятия — напряженные. С трех-четырех часов утра и до позднего вечера теория и практика сменяли друг друга.

Но испанцы народ энергичный, сообразительный. Усваивали все быстро. И через два месяца Грицевец испытал удовольствие, видя, как подготовленный им пилот, на этот раз сам, без помощи инструктора, уходит в небо.

Почти полгода Грицевец с другими товарищами учили испанцев. Не один десяток «камрадов», выходцев из Андалузии и Кастилии, Галисии и Валенсии, освоили технику ведения воздушного боя.

В последней группе испанцев уже не было таких, кто не умел летать. Приехали переучиваться военные летчики и пилоты гражданской авиации, оставшиеся верными республике. Большинство сражались с фашистами, но на старых самолетах. Предстояло изучить истребители И-15 и И-16.

Нужно было пересмотреть учебный процесс. Эти парни не новички в авиации, заметят не только малейший промах, но и по должному оценят мастерство инструктора. Они и сами могут кое-что показать, только эти машины для них новинка.

Работать стало легче: освоили испанский. Раньше не знали даже необходимых слов: взлетная полоса — «камподевуело», взлет — «вуело», посадка — «атеризаже». Теперь могли объясняться без «интерпрете» — переводчика. Недостатка в разговорной практике не было. Инструктор показывал на какую-либо часть самолета и называл ее по-русски. Испанцы называли по-своему. Несколько повторений — и запомнили.

Особенно радовали Грицевца успехи пилота-республиканца Маргалефа. Он быстрее других понял машину и смело вел учебный бой. Сергей был уверен, что и настоящий он поведет так же успешно.

Незадолго до окончания курсов Грицевец получил письмо от жены. Галина писала:

«Дорогой Сереженька! Наша дочурка обзавелась целой эскадрильей игрушечных самолетиков. Все ее подружки играют в куклы, а она в самолетики. Выстроит их на коврике и рулит. Говорит: «Полечу к папе, привезу его домой». А тебя все нет и нет. Очень скучаем без тебя…»