Откуда пришли славяне - [3]
Иногда и просто несуразности. О 2000 кораблях Олега помнят многие. Цифра очень большая. Соответствует войску в 80 тысяч человек. Для тех времён войско очень большое, но реальное. Но в ПВЛ написано, что у Игоря было 10000 кораблей! При этом будет войско в 400 тысяч человек. А это уже явный перебор. Во время войны 1812 года у Наполеона была армия грандиозная – 600 тысяч человек. Поэтому ко всему, что написано в ПВЛ нужно относится крайне критически. Безусловно, что и норманнская теория – миф, как миф о Рюрике. Тем не менее, и нападения Русов на Царьград, и разгром Хазарского каганата, и экспедиции Святослава на Дунай подтверждается другими историческими свидетельствами. Поэтому в дальнейших наших размышлениях мы будем иногда использовать мотивы из этой важнейшей для нашего исторического самосознания книги. Мотивы как модели вполне реальных событий, которые может происходили не так, как описано в Повести, но что-то аналогичное было. Не могло не быть.
Каких либо исторических документов, созданных в славянских землях в первой половине первого тысячелетия не известно. Хотя нет основания считать, что их не было. Дело в том, что системы создания и хранения документов, подобной христианским монастырям не было. Ведь монастыри на западе финансировались за счет налога с народа (церковная десятина). Религия славян такого налога не знала и монастырей не имела. Книги на пергаменте стоили очень дорого (лист – овца). Поэтому деловые документы составлялись без расчёта на большой срок жизни. На бересте, например. Какие-то записи на ткани, деревянных дощечках и пр. Русские земли богаты лесом, но бедны камнем. Поэтому города и замки строились из брёвен. Материал этот не долговечен. Поэтому до нас они не дошли. Какие-то были разрушены, сожжены. Что-то было снесено и заменено новым. Зачастую строения исчезали вместе с содержимым. Поэтому древних каменных замков и аббатств мы не имеем. Да потом и защитой русской земли были не каменные стены, а дух свободолюбивого народа.
Другое дело на западе. Писаная историография появилась на Ближнем востоке. Оттуда перешла к Греко– Римской цивилизации. Из всего написанного в этой цивилизации также дошло до нас очень мало. Сгорела
Александрийская библиотека. Сожжён был и Рим с Сивиллиными книгами. Многое было уничтожено при взятии Константинополя крестоносцами. Остальное дожгли турки. Массу книг уничтожили завоеватели Римской империи. Огромное число письменных источников было сожжено религиозными фанатиками. Но кое-что всё же осталось. Вопрос в том, как до нас дошли и сочинения Аристотеля, и стихи Овидия, и история Тацита.
В те древние времена черновые записи в Империи делались на восковых дощечках и грифельных досках. Документы, предназначенные для хранения – на папирусе. Со второго века н.э. появляется пергамент. Все эти носители хранения информации подвержены порче. За несколько сотен лет они рассыпаются в прах. За редчайшими исключениями древние документы до нас дошли в списках, причем не однократных. В сохранении этих документов безусловно сыграла огромную роль Христианская церковь. Надо ей отдать должное. Тем не менее, мы должны давать отчёт, что стоила эта работа очень дорого. Стадо ягнят и год труда переписчика, оформителя и переплётчика. Переписывали монахи, получив благословение и рекомендации настоятеля монастыря. Естественно, что переписывались книги те, которые представляли интерес церкви и правящему классу.
В первую очередь, конечно, Святые Книги. Учения, связанные со Святыми Книгами. Такие как философия Аристотеля, Платона. Книги столпов Церкви и тех на кого они ссылались. Книги, утверждающие Рим и его наследников как великих цивилизаций. Так сохраняются и переписываются поэты, историки Рима. Цицерон, Вергилий, Тацит, легенды рыцарей Круглого стола, деяния Датчан, песнь о Роланде и т.д. Так создается идеологическая основа западноевропейского мира. И при этом, в процессе переписывания, документы редактировались так, как это было выгодно Церкви и правящему классу. Мало того, пергамент позволяет смывать написанное и вписывать новый текст. Так в истории Иосифа Флавия появляется вставка свидетельствующая о казни на кресте Иисуса Христа.
И вот, во всём этом процессе всячески вымарывались любые упоминания о славянах, разве что кроме тех, которые имели отрицательную оценку. Идеология Рима, преломлённая Католиками и превращённая в идеологию западной цивилизаций взяла за правило: о славянах и русских или ничего, или плохо. В таком же русле была написана и история Готов монаха Иордана. А хуже всего, что в таком же духе была написана и другая история – монаха Нестора. Так германцами стали и короли Готов, и король Рерик, и тевтоны и кимвры.
Во-вторых, многие лексические элементы не могут быть однозначно реконструированы. Мы не всегда понимаем значение слов, привязку географических топонимов, хронологическую привязку. При этом приходиться гадать, естественно в угоду идеологической цели. Сказанное, естественно относится и к западной историографии. И конечно масса ошибок вносимых переписчиками и переводчиками. Зачастую и преднамеренных.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.