Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении - [143]

Он активно печатается, организует группу «Комфут» (коммунистический футуризм), более известную сейчас группу ЛЕФ (Левый фронт искусств), толстый журнал «ЛЕФ». Издаются поэмы «Про это» (1923), «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского» (1923) и «Владимир Ильич Ленин» (1924). Поэму о Ленине Маяковский читал в Большом театре. На чтении, сопровождавшемся 20-минутной овацией, присутствовал Сталин.

Революция и Гражданская война — лучшие годы в жизни В.В. Маяковского, поэтому неудивительно, что, когда настало относительно спокойное время, Маяковский продолжал пропагандировать необходимость мировой революции и революции духа.

В 1922–1924 гг. Маяковский совершил несколько поездок за границу — Латвия, Франция, Германия; писал очерки и стихи о европейских впечатлениях: «Как работает республика демократическая?» (1922); «Париж (Разговорчики с Эйфелевой башней)» (1923) и ряд других. В 1925 г. состоялось самое длительное его путешествие: поездка по Америке. Маяковский посетил Гавану, Мехико и в течение трех месяцев выступал в различных городах США с чтением стихов и докладов. Благодаря этим поездкам написаны сборник «Испания. — Океан. — Гавана. — Мексика. — Америка» и очерк «Мое открытие Америки». В 1925–1928 гг. он много ездил по Советскому Союзу, выступал в самых разных аудиториях.

В 1926–1927 гг. написал девять киносценариев. В 1927 г. восстановил журнал «ЛЕФ» под названием «Новый ЛЕФ» (всего вышло 24 номера). Летом 1928 г. Маяковский разочаровался в «ЛЕФе» и ушел из организации и журнала. В этом же году он начал писать автобиографию «Я сам». В 1930 г. Владимир Владимирович организовал выставку, посвященную 20-летию своего творчества, но ему всячески мешали, а собственно экспозицию никто из писателей и руководителей государства не посетил.

Люди слишком устали от бурь и потрясений и хотели спокойной жизни без войн и революций, Маяковский сделался неудобным. Весной 1930 г. в Цирке на Цветном бульваре готовилось грандиозное представление «Москва горит» по пьесе Маяковского, генеральная репетиция намечалась на 21 апреля, но поэт до нее не дожил.

Маяковский впадал в депрессию, он много болел, в газетах поэта заклеймили как «попутчика советской власти», в то время как он сам видел себя пролетарским писателем, Лиля и Осип уехали в Европу. Спектакль «Баня» не принес желанного успеха, и можно было предсказать, что на премьере «Клопа» в зале будет сидеть несколько человек.

Он бы уехал к Брикам, но неожиданно поэту отказали в визе. 12 апреля, за два дня до самоубийства, у Маяковского состоялась встреча с читателями в Политехническом институте. Во время всего выступления в адрес поэта доносились хамские выкрики из зала.

Несмотря на то что Маяковский почти все время жил у Бриков, у него была и собственная комнатка в коммунальной квартире на Лубянке (ныне — Государственный музей В.В. Маяковского; Лубянский проезд, 3/6, стр. 4).

Утром 14 апреля Маяковский назначил свидание с Вероникой (Норой) Полонской, с которой Владимир Владимирович встречался второй год и настаивал на ее разводе, дабы они могли пожениться и жить вместе. Маяковский заехал за ней в восемь утра, так как в 10.30 у Вероники в театре должна состояться репетиция с Немировичем-Данченко. Какое-то время они провели у Маяковского. Он требовал, чтобы Вероника не шла на репетицию, актриса стояла на своем, за прогул из театра могли и выгнать. «Я не могла опоздать, это злило Владимира Владимировича, — писала Полонская. — Он запер двери, спрятал ключ в карман, стал требовать, чтобы я не ходила в театр, и вообще ушла оттуда. Плакал… Я спросила, не проводит ли он меня. „Нет“, — сказал он, но обещал позвонить. И еще спросил, есть ли у меня деньги на такси. Денег у меня не было, он дал двадцать рублей… Я успела дойти до парадной двери и услышала выстрел. Заметалась, боялась вернуться. Потом вошла и увидела еще не рассеявшийся дым от выстрела. На груди Маяковского было небольшое кровавое пятно. Я бросилась к нему, я повторяла: „Что вы сделали?..“. Он пытался приподнять голову. Потом голова упала, и он стал страшно бледнеть… Появились люди, мне кто-то сказал: „Бегите, встречайте карету «Скорой помощи»“… Выбежала, встретила. Вернулась, а на лестнице мне кто-то говорит: „Поздно. Умер“…».

За два дня до смерти, возможно, после встречи со студентами, Маяковский написал предсмертное письмо:

«В том, что умираю, не вините никого, и, пожалуйста, не сплетничайте, покойник этого ужасно не любил…

Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.

Лиля — люби меня.

Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.

Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо.

Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.

Как говорят —

„инцидент исперчен“,

любовная лодка

разбилась о быт.

Я с жизнью в расчете

и не к чему перечень

взаимных болей,

бед

и обид.

Счастливо оставаться. Владимир Маяковский».

По сведениям, исходящим от недоброжелателей Катаева, последний «подсказал Маяковскому выход», когда, прощаясь в последний день его жизни, «крикнул ему вслед: „Не вздумайте повеситься на подтяжках!“».