Откуда эти названия? - [31]
Название Очёр было принято выводить из' коми-пермяцкого словосочетания ошчер — 'медвежий приток'. Возможно, что в очёрских лесах были медведи. Однако, чтобы эта этимология оставалась безупречной, нужно исключить связь названия реки с антропонимом (по-видимому, тюркского происхождения) Ошер (Очёр), легшим в основу фамилий Ошеров, Ошерин. Хотя названия таких сравнительно больших рек, как Очёр, редко происходят от антропонимов, река и не столь мала, чтобы иметь название на -чер. К тому же, исход гидронима не чер, а чёр, ударение падает на последний слог, как в тюркских словах. Чтобы вынести однозначное решение об этимологии гидронима Очёр, необходимы дополнительные специальные исследования.
ЧУСОВОЙ. Название получил по реке Чусовая. Этимология гидронима не совсем ясна. Возник ряд предположений. Часть из них приведена В. А. Никоновым[99], который отклоняет их, но сам ничего не предлагает. Наиболее распространенным является мнение, высказанное еще В. Н. Шишонко: название Чусовая произошло из языка коми (чожва — 'скорая или быстрая река')[100]. Однако выводить чус из чож не позволяют законы фонетики.
Современная форма гидронима соответствует полному прилагательному русского языка, но под этой формой скрывается более древнее коми-пермяцкое название на -ва: Чусва, в местных русских говорах нередко Чусова. Имя-формант -ва — свидетельство того, что коми-пермяки пользовались гидронимом и передали его в таком виде русским. Неразложимый корень чус- встречается в коми-пермяцкой гидронимии в качестве самостоятельного названия. Например Северный Чус и Полуденный Чус, притоки Камы (Юрлинский район). Это наводит на мысль, что чус — слово общепермское, но уже утраченное коми-пермяцким языком[101]. Полностью совпадает с корнем чус- удмуртское чус — 'бойкий, быстрый, расторопный'. Но эту этимологию принять нельзя, поскольку в пермских языках имена прилагательные в качестве самостоятельного гидронима не выступали. Без форманта в пермскую гидрономию могли входить только географические термины и антропонимы — имена глав больших патриархальных семей, семейно-родовых групп (Сюзь — Сюзьва, Мӧй — Мӧйва). Если в качестве исходного материала взять коми-зырянское удорское слово чуш — 'норка' (зверек), то возможно рассуждение, что Чусва из Чушва — 'река, протекающая по земле, принадлежащей роду Чуш'. Однако Чусовая для отантропонимического названия — река слишком большая. Ничего подходящего мы не нашли и в пермской географической терминологии.
Из непермских языков обращает на себя внимание венгерское слово чуч, употребляющееся в современном языке в значении 'острие, вершина горы'. В древности оно могло означать и 'исток' (в финно-угорских и шире — в урало-алтайских языках — все эти понятия обычно обозначаются одним словом). Есть древнетюркское чуш, предположительный его перевод — 'верховье реки'. Возможно, чуч и чуш восходят к общему урало-алтайскому корню. Объяснение с помощью чуч, чуш было бы оправдано тем, что Чусовая служила удобным путем для сибирских народов, приезжавших на Каму. Тогда пришлось бы оторвать название Чусовая от гидронимов Северный Чус и Полуденный Чус. А все они происходят, несомненно, от одного источника.
Корень чус очень древний. По данным археологии, район устья Чусовой с эпохи палеолита был непрерывно обитаем. Простейшим орудиям первобытного человека, найденным М. В. Талицким в Пещерном Логу недалеко от Чусовой, около 75 тысяч лет. Поиски происхождения названия такой реки, как Чусовая, могут обратить мысль к слову тиссагет, которое употребил древнегреческий ученый Геродот (V век до нашей эры) в значении какого-то народа, жившего, возможно, в бассейне Камы. Не является ли гидроним Чус продолжением корня тис, представленного в геродотовском тиссагет?
КАК ПРИЙТИ К ИСТОКАМ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ?
Из всего сказанного в предыдущих главах следует, что в Пермской области сложилась самобытная топонимическая система, непосредственно связанная с конкретными языками, историей местности, ее географическими условиями. Исследование географических названий важно не только само по себе. Оно поможет углубленному изучению истории Прикамья, населявших его народов и их языков. Для многих смежных наук (истории, археологии, этнографии, языкознания, фольклора, географии) необходимы выводы и обобщения по топонимии местного края.
Какова же лаборатория топонимических исследований? Как прийти к истокам географических названий?
Исследователь должен прежде всего хорошо знать историю заселения местного края (в конкретном случае Прикамья и Урала вообще), чтобы объяснять географические названия не произвольно, а с помощью языков, которые действительно или предположительно звучали в прошлом на данной территории. Представление об истории края нужно иметь еще до сбора топонимического материала, иначе при опросе населения можно упустить из виду существенные детали.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Задача этой книги — показать, что русская герменевтика, которую для автора образуют «металингвистика» Михаила Бахтина и «транс-семантика» Владимира Топорова, возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Вся книга состоит из примечаний разных порядков к пяти ответам на вопрос, что значит слово сказал одной сказки. Сквозная тема книги — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы. Толкуя слово, мы говорим, что оно значит, а значимо иное, особенное, исключительное; слово «думать» значит прежде всего «говорить с самим собою», а «я сам» — иной по отношению к другим для меня людям; но дурак тоже образцовый иной; сверхполное число, следующее за круглым, — число иного, остров его место, красный его цвет.
Задача этой книжки — показать на избранных примерах, что русская герменевтика возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Сквозная тема составивших книжку статей — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы.
Сосуществование в Вильно (Вильнюсе) на протяжении веков нескольких культур сделало этот город ярко индивидуальным, своеобразным феноменом. Это разнообразие уходит корнями в историческое прошлое, к Великому Княжеству Литовскому, столицей которого этот город являлся.Книга посвящена воплощению образа Вильно в литературах (в поэзии прежде всего) трех основных его культурных традиций: польской, еврейской, литовской XIX–XX вв. Значительная часть литературного материала представлена на русском языке впервые.