Откуда есть пошла земля нарофоминская - [81]

Мать Константина, императрица Елена, не считалась умной женщиной, к тому же ей, как и сыну, не занимать было жестокости и деспотизма. В конце своей жизни Елена целиком попала под влияние церковников. Например, паломничество к святым местам в Палестине она совершила уже в 80-летнем возрасте. Церковники использовали поездку Елены для создания многих легенд. Например, об обретении ею многих христианских реликвий.

Император (или царь) Константин, что дало на Руси повод назвать основанный Константином город Царьградом, сам стал христианином лишь перед собственной смертью. Как личность, как правитель страны Константин I Великий прославился и великой жестокостью. Но за эффективную помощь в становлении христианства был объявлен вместе с матерью Еленой святым. Как, кто и почему воздвиг в Верее храм в честь византийцев, в литературе пока не нашло отражения. День святых Константина и Елены отмечается 3 июня.

Сокровища «форта Байярд»

«Верейский след сокровищ Бонапарта» — так называется одна из глав книги «Быль и легенды земли верейской». В течение минувших лет вопрос о том, где именно при бегстве из России подданные императора Наполеона Бонапарта топили, закапывали или теряли награбленные в столице драгоценности и антиквариат, всегда волновал умы.

Через три месяца после оставления "великой армией" первопрестольной частично разрушенный подручными маршала Мортье Кремль был открыт для всех желающих войти туда. Именно в это же время возвратился и прошел за кремлевскую стену царский чиновник Валуев — как должностное лицо, прибывшее к постоянному месту службы. Среди груд битого камня и обгоревших обломков он искал вещи из дворцов. Нашлись бронзовые орлы с кремлевских ворот, бюст императора Петра I, который прежде был установлен на крыше здания Сената. Повсюду валялись дворцовая мебель, иконы кремлевских соборов, но без окладов. Валуев обнаружил, что многие оставленные его людьми тайники разграблены… Теперь, спустя почти два века, всем ясно, что "золотые обозы", как и само вторжение в Россию, были великой и обреченной авантюрой Бонапарта. Кажется, в войсках императора это начали понимать уже в середине октября 1812-го.

Анализ источников того периода показывает, что с 15 по 27 октября были сформированы не один, а два основных "золотых обоза": первый в середине октября, когда Бонапарт еще пребывал в белокаменной, направился непосредственно по основной охраняемой французами коммуникации на Можайск. Предусматривалось, что в случае прорыва через Малоярославец к Калуге (в таком исходе, как мы увидим, Бонапарт не сомневался), этот обоз вместе с корпусом Понятовского 24–25 октября должен был проследовать из Можайска через Верею и Боровск за основными силами армии.

Второй обоз, неотлучно следовавший за императором, планировалось двинуть с войсками из Москвы напрямую к Малоярославцу. Подобные комбинации тактического порядка в сочетании с военной хитростью применялись Наполеоном нередко. Однако случилось непредвиденное. После неудачного для французов сражения 24 октября под Малым, "второй" обоз, разделив участь армии, начал перемещаться вместе с фурами и каретами императорского штаба в обратном направлении — через Боровск и Совьяки на Верею, далее — Борисово и Можайск — на Старую Смоленскую дорогу. Таким образом, 25–27 октября оба обоза с награбленными в Москве драгоценностями шли навстречу друг другу, чтобы по воле рока встретиться в Верее, а затем, 28 числа, соединившись, следовать из нее на Старую Смоленскую дорогу. В результате 27-го октября сокровища обоих обозов из-за случившейся у Малоярославца "неувязки" одновременно оказались в нашем древнем городе. Его они покинули рано утром 28-го вместе с императором, спешившим на Запад.

Что же все-таки входило в "московскую добычу" Бонапарта? Точного перечня не существует; однако ряд очевидцев и участников боевых действий в 1812 году, как бы дополняя друг друга, проливают свет на содержимое "первого" императорского обоза, 15–17 октября вышедшего из Москвы в направлении Можайска с сильной кавалерийской охраной под командованием польского князя маршала Юзефа Понятовского.

Можно заключить, что на нескольких десятках подвод из Москвы были вывезены драгоценности, украшения соборов Кремля, старинные персидские и турецкие знамена, уникальные образцы вооружения, хранившиеся в кремлевском арсенале, предметы искусства и роскоши, найденные захватчиками в московских особняках и монастырях. Если кремлевские дворцы грабила элита армии, то городские особняки, церкви и монастыри — простые солдаты.

Офицеры французской армии свидетельствовали, что часть изделий из драгоценных металлов, еще до оставления ими Москвы, была расплавлена и перелита в слитки. Плавильные печи, обеспечивавшие заказ императора Франции и его маршалов, были оборудованы в Успенском соборе Кремля. Там же вместо паникадила устроили большие весы. После ухода французов из Москвы, на одной из колонн этого собора была обнаружена надпись, из которой следовало, что только здесь было взвешено и расплавлено 325 пудов серебра и 18 пудов церковного золота.

Горны, рассчитанные на заказы прочих армейских чинов, были сооружены и круглосуточно работали в черте города, в других местах.