Откуда берутся дети - [33]

Вместе столкнутся одним обоюдным гонимые пылом.

И ни одно победить не сможет, ни быть побежденным.

Может случиться и так, что дети порою бывают

С дедами схожи лицом и на прадедов часто походят.

Ибо нередко отцы в своем собственном теле скрывают

Множество первоначал в смешении многообразном,

Из роду в род от отцов к отцам по наследству идущих,

Так производит детей жеребьевкой Венера, и предков

Волосы, голос, лицо возрождает она у потомков.

Ибо ведь это всегда из семян возникает известных,

Так же, как лица у нас и тела, да и все наши члены,

Дальше: как женщин рождать способно отцовское семя,

Так материнская плоть — произвесть и мужское потомство,

Ибо зависят всегда от двоякого семени дети.

И на того из двоих родителей больше походит

Все, что родится, кому обязано больше; и видно,

Отпрыск ли это мужской или женское то порожденье…

Несмотря на такое реалистическое и приблизительно правильное описание процесса оплодотворения и передачи наследственной информации, вся история естествознания тем не менее изобиловала сообщениями о научных спорах и настоящих баталиях по поводу механизма зарождения. Некоторые из них заканчивались смертельным исходом.

В средние века существовало учение о пределинеации или преформации. Оно предполагало, что все части, органы взрослого человека созданы богом. В процессе создания первого человека всевышний-де позаботился о заготовке впрок микроскопических моделей — будущих гомункулов. Из микроскопических человечков и стали рождаться на всей Земле люди. Вследствие малой величины и прозрачности микрогомункулов они не были доступны взорам любопытствующих. Многих ученых того времени волновал вопрос: где находились миллиарды будущих людей? Одни склонялись к тому, что мужчина поступал как садовник, сажающий семена — микрогомункулов — в теплую, благодатную почву. Другие считали, что его деятельность подобна вешнему дождю, который освобождает землю от снега и льда и пробуждает к жизни спящий до поры плод — микрогомункул в лоне женщины. Подробному описанию таких споров в то время были посвящены многие научные книги. Пролить свет на столь затруднительный вопрос помог профессор математики Падуанского университета Галилео Галилей. В 1610 году он сконструировал «оккиалино», то есть микроскоп. Изобретение по достоинству оценил и значительно усовершенствовал прилежный суконщик из Делфта и выдающийся исследователь (в свободное время) Антон ван Левенгук. Именно он, впервые рассматривая в микроскоп семенную жидкость человека, увидел живых, передвигавшихся с помощью жгутоподобных хвостов маленьких «животных» — «анималькулюсов».

Так, в середине XVII века впервые были описаны зародышевые клетки человека, которые, как выяснили много позже, были ответственны за передачу наследственных признаков. А тогда, после описания Левенгуком анималькулюсов, все спорившие ученые разделились на два четких лагеря: овистов, считавших, что зародыш заключен в яйце, и анималькулистов, считавших местом его пребывания сперматозоид — анималькулюс.

С большим трудом, преодолевая множество разногласий и споров, в начале XIX века ученые все же пришли к убеждению, что в процессе рождения нового человека одновременно принимают участие как мужчина, так и женщина. Обыватели стали меньше верить в возможность «чудесного» рождения, терпимее стали относиться к рождению близнецов. Но все еще оставался нерешенным вопрос, который человечество пыталось разрешить с незапамятных времен: кто роднее новорожденному младенцу — отец или мать? Вопрос о материнском и отцовском праве не давал покоя не только естествоиспытателям, но и юристам, государственным мужам, философам.

Родственной связи, родству по крови с глубокой древности люди уделяли большое внимание. Сама кровь считалась символом жизни и ее обязательным компонентом. Раненный на охоте или в битве человек, теряя кровь, расставался с жизнью. Процесс рождения нового человека также сопровождался истечением крови. Для заключения важных соглашений, принятия новых членов клана, установления искусственного родства существовали особые ритуалы с использованием крови. Родственные, кровные отношения между матерью и ее детьми ни у кого не вызывали сомнений. Материнская кровь не только питала ребенка на протяжении всей беременности, но, как считали достаточно долго, из материнской менструальной крови и происходила сама беременность, развивался плод. Если же у женщины беременность не возникала, то менструальная кровь ежемесячно выделялась наружу, как бы напоминая о необходимости дать ей применение.

Как только ребенок был зачат, наружное кровотечение немедленно прекращалось. Согласно учению древнеиндийских целителей зародыш, точно бутон лотоса, поднимался из материнской менструальной крови после мощного толчка, который производило мужское семя. Аристотель считал женскую менструальную кровь «материей», а мужское семя возбудителем движения… Такие представления, естественно, повлияли на решение вопроса о родственной связи и материнском праве в пользу женщины — матери.

Ребенок считался соединенным кровным родством только с матерью, а стало быть, рожденный ребенок, естественно, переходил к роду матери или ее тотему. Мужчине оставались лишь лавры «добытчика». Он, как правило, не мог претендовать на возможность воспитывать сына или дочь даже в случае внезапной гибели жены. Но было бы ошибкой считать, что мужская половина человечества так легко сложила свои родительские права. В запасе у мужчин имелись способы, позволявшие повлиять на природу, исправить ее несправедливые ошибки. Недостающую наглядность родственной связи между отцом и его ребенком мужчины возмещали целым комплексом мистических действий, обрядов, который существовал у разных народов и назван этнографами «кувада». Первоначально кувада поражает своей причудливостью и даже нелепостью. Однако это лишь до той поры, пока не становится ясен смысл такого ритуала и его конечная цель. В итоге, когда весь смысл кувады раскрывается, возникает чувство большого уважения к мужчинам, выдерживающим такие испытания, чтобы утвердиться в праве считаться отцом.