Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей - [70]

Никита удалился метра на два в глубь коридора и шепотом позвал:

— Сюда!

Петька мигом очутился возле него.

Никита нашел в стене камень с неровными краями, вокруг которого была едва приметная щель, и пытался ногтями вывалить его из стены.

Петька точным ударом загнал кончик штыка между стеной и камнем. Осторожно навалился на штык, чтобы тот не выскочил из щели. Камень дрогнул и подался на какой-нибудь миллиметр вперед.

Этого движения можно бы и не заметить, но теперь кончик штыка уже свободно вошел в щель. И каменная плита, примерно шестидесяти сантиметров как в длину, так и в ширину, опять чуток подалась вперед..

Она рухнула наконец, и, оберегая собственные ноги, друзья отлетели в стороны. После чего некоторое время сидели, опершись руками о глину за спиной и глядя друг на друга, как бы отдыхая и как бы оттягивая секунды, когда надо будет удостовериться в правоте или бессмысленности поиска.

Разом приблизились к открывшейся перед ними выемке в стене и в свете фонаря не сразу поняли, что перед самыми их носами из тайника выступает ровная стенка железного ящика, наподобие того сейфа, что стоит у ног кассирши на полу в курдюковской сберкассе. В четыре руки, уже задыхаясь от усталости, выдвинули его из тайника.

Ящик был до того тяжелым, что, когда за две неудобные ручки опустили его на глинистый пол, оба обессилели.

Может, на свободе он показался бы и легче, но здесь, когда приходилось работать согнувшись, любой вес казался вдвое тяжелей.

Потом стали ощупывать ящик со всех сторон. Пробовали открыть крышку, но плотная, проржавевшая на линии соприкосновения с ящиком крышка не поддавалась никаким усилиям.

Пробовали ковырять штыком в очищенной от ржавчины замочной скважине, пробовали ставить ящик на бок и на попа… Наконец успокоились.

Глупо было взламывать его здесь, в центре горы… И когда решили, что надо выбираться из подземелья, дневной свет, и воздух, и тайга показались такими далекими, что уже без разговоров торопливо обвязали ящик веревкой, подтащили его к колодцу и стали медленно спускать вниз.

Ящик часто ударялся о каменные стены, и путешественники на секунду замирали при этом, как будто он опускали хрустальный сосуд, хотя оба прекрасно знали, что никакой удар ящику не повредит.

Веревка неожиданно ослабла в руках. Переглянулись. Для верности еще раз приподняли ящик и опустили.

— Дно! — сказал Петька.

Спуск занял у них еще больше времени, чем подъем. В стволе, как и на отвесной скале или как на дереве: подниматься легче, чем опускаться.

Ящик лежал в глиняной яме. Выволокли его. К одной из ручек привязали веревку. И Никита полез впереди, чтобы волочить находку, а Петька стал подталкивать ящик сзади. Через некоторое время поменялись местами. Потом менялись еще несколько раз, пока оказались в коридоре, где можно было, хотя бы согнувшись, распрямить ноги.

Вода кончилась, губы пересыхали, дыхание со свистом вйрывалось из груди, и, несмотря на холод в пещере, лицо разъедал пот.

Задыхаясь, падая иногда и поднимаясь опять, двигались дальше, стараясь не ошибиться на поворотах.

Лишь когда впереди узенькой полоской мелькнул свет, они не выдержали и закричали «ура!».

Следы пересекаются

Первое, что они с изумлением увидели у выхода из Черной пещеры, — это было закатное солнце. Они пробыли под землей несколько часов, и если не будут действовать быстро — солнце скроется за дальним лесом.

Если с замиранием сердца они глядели вчера вверх, на зияющую пустоту Черной пещеры, то теперь с тем же чувством, глотая вязкую сухость в горле, они глядели вниз, на покинутую ими поляну.

Осторожно спустили на веревке драгоценный ящик. Следом за ним на каменную площадку полетели кепки, телогрейки, лук.

Потом на той же веревке Никита спустил Петьку.

Привязывать веревку было не за что. Догадались обвести ее вокруг уступа в скале. Никита обвязал себя одним концом и повис под уступом, а Петька снизу понемногу опускал веревку. Как ни тяжело было вчера тащить все снаряжение, длинная веревка пригодилась.

Держа в руках кепки, в последний раз оглянулись на Змеиную пещеру.

— Живи, змей! — великодушно разрешил Петька. Тронулись дальше.

Крутой спуск одолели, продернув веревку сквозь ручки ящика и закрепив ее на ручках. Никита шел впереди и тянул ящик, когда он застревал на склоне. Петька шел сзади и придерживал находку, когда спуск становился очень уж крутым… Потом, закинув веревку на плечи, подняли ящик и рядышком двинулись к опушке тайги.

Петька, возбужденный, ничего не замечал, а Никита, — поглядывая то вперед, то по сторонам, давно уже напряженно шевелил бровями и, как собака, почувствовавшая добычу, вглядывался в каждый куст на опушке.

Пройдя в ложбинку, они должны были углубиться в лес и могли считать, что основные трудности позади. Петька решил поторжествовать.

— Эврика, раб божий! — сказал Петька. — Граф Монте-Кристо будут! Знаки Зодиака не подвели! Целуй девушку в линию сердца!

В это время веревка, перекинутая через левое Петькино плечо, больно дернула его, и Петька не договорил.

Это Никита опустил ящик на землю.

— Ты чего, раб божий? — спросил Петька.

Никита сел на ящик и, ни слова не говоря, уставился на Петьку снизу вверх. Тот даже чуточку испугался. Повторил: