Открытие медлительности - [2]

Только что рядом смеялся Шерард и уже умчался. Шерарду приходилось очень стараться, чтобы не пропускать мячей, он был родом из Инг-Минга и к тому же самым маленьким здесь, ему было всего лишь пять.

— Я должен быть зорким, как настоящий орел, — любил говорить Шерард, добавляя всегда к «орлу» слово «настоящий», при этом он обязательно делал серьезное лицо и замирал, как птица, высматривающая себе добычу, чтобы было понятно, что он имеет в виду. Шерард Филипп Лаунд был маленьким, но Джон Франклин с ним дружил.

Теперь Джон решил заняться часами на соборе Святого Джеймса. Циферблат был нарисован прямо на каменной кладке толстой башни. Единственную стрелку три раза в день приходилось передвигать вручную. Однажды Джон услышал чьи-то слова, из которых как будто выходило, что между этими своеобразными часами и ним самим есть какая-то связь. Смысла высказывания он не понял, но с тех пор считал, что часы имеют к нему отношение.

В церкви, внутри, стоял Перегрин Берти, каменный рыцарь, он стоял здесь уже много веков подряд, взирая с высоты своего роста на прихожан и сжимая в руках каменный меч. Его дядя был мореходом и нашел самый северный край земли, где-то далеко-далеко, так далеко, что там никогда не заходило солнце и время не двигалось.

На башню Джона не пускали. Хотя там наверняка можно было бы прекрасно ухватиться за зубчатые пирамидки и спокойно смотреть вниз. Кладбище Джон знал как свои пять пальцев. Все надписи на памятниках начинались со строчки «Светлой памяти…». И хотя он умел читать, ему больше нравилось проникаться духом каждой отдельной буквы. Из всего написанного буквы были самыми долговечными, неизменно повторяющимися, и за это он их любил. Днем надгробные камни высились над могилами, одни стояли попрямее, другие чуть-чуть заваливались вбок, чтобы поймать для своих покойников немного солнца. Ночами же они укладывались на землю и терпеливо ждали, пока в канавках высеченных букв соберется роса. А еще эти камни умели смотреть. Они улавливали движения, которые для человеческого глаза были слишком постепенными: плавное кружение облаков в безветрии, скольжение тени от башни с запада на восток, легкий поворот цветка по солнцу и даже рост травы. Церковь была тем местом, где Джон Франклин чувствовал себя хорошо, хотя там особо делать было нечего, только молиться да петь, а петь он как раз не любил.

Рука по-прежнему держала веревку. Коровье стадо за гостиницей продвинулось за четверть часа на длину быка. Беленькое пятнышко — это коза, она всегда пасется вместе с коровами, поскольку считается, что, когда в стаде коза, коровы спокойны и ничего не боятся. С востока прилетела чайка и села на красную кирпичную трубу гостиницы. С другой стороны, у «Белого оленя», тоже какое-то движение. Джон повернул голову. Тетушка Энн Чепелл в сопровождении Мэтью-морехода, они идут держась за руки. Вероятно, они скоро поженятся. На шляпе у него кокарда, как у всех морских офицеров, когда они сходят на берег. Теперь тетушка и Мэтью повернули головы, сказали что-то друг другу и остановились. Чтобы не пялиться на них, Джон стал изучать белого оленя, распластавшегося на крыше эркера, у оленя на шее резной золотой обруч. Как же эту штуковину натянули через рога? На этот вопрос, как всегда, ему никто не ответит. Вывеска в окошке гласила: «Обеды и чай», с другой стороны было написано: «Эль, вино, спиртные напитки». Не о нем ли говорят сейчас Энн и Мэтью? Лица у них, во всяком случае, озабоченные. Наверное, они говорят: «Он весь в мать». Ханна Франклин была самой медлительной мамашей во всей округе.

Он снова посмотрел на чайку. Там, за пустошью, были дюны и море. Его братья уже ездили туда, в бухту по имени Уош. Говорили, что на дне этой бухты лежат сокровища, которые потерял король Джон. Если их найти, можно стать богачом. Дыхание задерживать он умел и мог долго находиться под водой. Если у тебя много всего, другие люди сразу начинают относиться к тебе с уважением и проявляют терпение.

Вот Томми, мальчик-сирота из детской книжки, тот взял и отправился в дальние странствия. После кораблекрушения он попал к готтентотам и остался в живых, потому что у него были тикающие часы. Чернокожие решили, что это волшебный зверь. Он приручил льва, который стал ходить вместо него на охоту, потом нашел золото и попал на корабль, который как раз отправлялся в Англию. Он вернулся домой настоящим богачом и помог своей сестре Гуди справить приданое, потому что она как раз собиралась замуж.

Если бы Джон разбогател, он бы целыми днями рассматривал дома и глядел на реку. Вечерами он лежал бы перед камином и глядел на огонь, от первой до последней искорки, и никто бы ему на это слова не сказал, и все бы считали, что так и надо. Джон Франклин, король Спилсби. Коровы пасутся, коза отгоняет страхи, птицы летают, могильные камни напитываются солнцем, облака танцуют, мир и покой. И никаких кур. Куры запрещаются.

— Опять ворон считаешь! — услышал он голос Тома.

Том Баркер стоял перед ним, глядя с прищуром и скаля зубы.

— Оставь его! — крикнул маленький Шерард быстрому Тому. — Он же не умеет сердиться!