Открытая дверь - [37]
— Я помню, Ассам, и думаю об этом до сих пор…
Она взяла его за руку и повела к выходу. У дверей Лейла остановилась:
— Пожалуй, я не пойду с тобой. Побуду с Джамилей. Пусть Махмуд не знает, что это я уговорила тебя прийти к нему.
На мгновение Лейле показалось, что на Джамиле ее белое платье, то чудесное платье из белого шифона с кружевами, в котором она была похожа на белокрылую птицу… Но в следующую секунду она удивилась нелепости своей мысли. Это было совсем другое платье из белого креп-сатина, расшитое искусственным жемчугом, блестками и камнями.
Джамиля торжествующе спросила:
— Ну, как?
— Очень красиво! Ты в нем как принцесса…
Но в душе Лейла ощущала что-то неприятное, будто Джамиля украла у нее то чудесное белое платье.
Повернувшись к зеркалу, Джамиля заметила:
— Нет, все-таки слишком открыто, такой большой вырез…
Лейла ничего не ответила.
— Ваша Сида такая нахалка, — сказала она, продолжая мысль, которая владела ею. — Я хотела поговорить с Ассамом о Махмуде, а она торчит тут. Говорят — уходи, а она ни с места.
— Сида неравнодушна к Ассаму. Ведь она его подружка.
— Подружка? Как подружка? — переспросила Лейла.
Джамиля покровительственно произнесла:
— Ты, Лейла, совсем наивная… Каждый неженатый молодой человек вынужден это делать… Какой же он мужчина иначе?
Джамиля собрала волосы на затылке и подняла их вверх. Краем глаза она наблюдала, какое впечатление произвели ее слова на Лейлу. Глядя на ее недоумевающее лицо, Джамиля разразилась хохотом.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Лейла, — продолжала она уже с грустью. — Ты думаешь о том вечере… О вечере моей помолвки… Я тогда застала их в кухне… Вошла, чтобы взять горячей воды, зажгла свет — и тут же погасила. Но молчала, чтобы не расстраивать мать…
Лейла встала.
— Ты куда? — спросила Джамиля.
— Пойду… — с трудом выдавила из себя Лейла.
Джамиля укоризненно воскликнула:
— Я понимаю. Тебе не нравится мое платье… Но почему, Лейла? Оно такое красивое! На него ушло больше семи метров, Ты только посмотри…
Джамиля вышла на середину комнаты и несколько раз повернулась на каблучках.
Комната закружилась в глазах Лейлы. Ей показалось, что потолок и пол поменялись местами, стены покачнулись…
— Ну, говори! Видела ли ты что-нибудь подобное? Даже в кино, наверное, не видела!
Не взглянув на платье, Лейла пробормотала:
— Слишком открыто, слишком…
— Ты говоришь про вырез?
— Нет, про все… Ты в нем будто голая…
Джамиля надела болеро, дополнявшее платье.
— А так лучше, старушка? — улыбаясь, спросила она.
Лейла безнадежно покачала головой и ответила почти шепотом:
— Это бесполезно… Все открыто… Ты голая, Джамиля…
Джамиля удивленно посмотрела на Лейлу и вскрикнула. Лицо Лейлы было белое как мел. Она непрерывно оттягивала ворот своего платья.
— Что с тобой, Лейла?
— Ничего.
— Я позову маму…
— Не зови никого, — еле слышно ответила Лейла. — У меня живот разболелся.
— Дать тебе чаю?
Лейла кивнула. Джамиля бросилась в кухню.
Лейла на цыпочках подошла к двери и тихонько выскользнула из квартиры.
Лифт прошел мимо снизу вверх. Она проводила глазами спускающийся противовес. Лейлу, словно магнитом, тоже тянуло вниз. Она почти легла на перила. Руки стали слабеть…
— Лейла! — услышала она сзади себя.
Джамиля схватила ее за плечо.
— Лейла! Ты с ума сошла!
Лейла молчала. Она вдруг ощутила озноб…
— Не оставляй меня, Джамиля, — попросила она.
Когда они вошли в гостиную, Ассам разговаривал с Махмудом. Лейла хотела незаметно проскользнуть в свою комнату, но Махмуд окликнул ее.
— В городе пожар, ты знаешь? — спросил он Лейлу.
— Да, знаю, пожар… — машинально повторила она, чувствуя, что на нее кто-то смотрит…
И вдруг до Лейлы дошло значение этих слов.
— Пожар? Что горит? Где? — испуганно воскликнула она.
— Они подожгли кинотеатры на улице Фуад. Весь город горит, — произнес Махмуд.
— Подожгли город? Зачем? Зачем они это сделали? — В голосе Лейлы стояли слезы.
Махмуд будто не слышал сестры. Джамиля безразлично сидела на краешке тахты, все время помня о своем новом платье.
Ассам тоже молчал. Ответил Лейле Хусейн:
— Люди вышли, чтобы выразить протест против резни в Исмаилии. А королевский дворец и реакционеры, пользуясь благоприятным моментом, решили расправиться с ними.
Махмуд дрожащими пальцами размял сигарету.
— Это предательство. Мы его чувствовали и там, на канале. Пожар — это тоже дело их рук, их последнее слово… Это значит конец всему, за что мы сражались на канале… Это конец!
Лейла положила голову на стол. В большом зеркале отражались красные лучи. Что это — закат или пламя? Она смотрела на алые отблески… В зеркале плясали языки пламени. Они притягивали, зачаровывали девушку. Как будто издали она слышала голос Хусейна:
— Нет, Исмаилия не сдастся! Город станет военным лагерем. Он будет бороться до конца. Конечно, и там найдутся капитулянты, которые захотят поднять белый флаг, но большинство умрут, но не сдадутся!
— А что толку? — спросил Махмуд. — Что толку проливать напрасно кровь?
Лейла оттянула ворот платья, словно он душил ее. Глаза ее не отрывались от зеркала… Кровь и пламя. Она мечется между кровью и пламенем, ощупью ищет дорогу, пытается спастись… Кровь окружает ее, кровь и пламя…
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.