Откровенно об иммунитете. Вакцинация - [23]

В двадцатом веке психологи считали, что причиной шизофрении является перенашивание беременности, при котором матери буквально душат своих детей. Считали, кроме того, что гомосексуальность (которую до 1973 года считали психическим расстройством) развивается из-за того, что тревожные матери излишне балуют своих детей. Вину за аутизм, согласно теориям, господствовавшим в пятидесятые годы, возлагали на холодных, бесчувственных матерей. Даже сейчас матери являются «удобным недостающим звеном микробной теории», как говорит психотерапевт Жанна Меламед Смит, которая саркастически замечает: «Если болезнь не вирусная или не бактериальная, то, значит, она материнская».

В 1998 году британский гастроэнтеролог Эндрю Уэйкфилд выдвинул гипотезу, согласно которой в аутизме повинны вовсе не матери, а фармацевтические компании. Опубликованная им в «Ланцете» статья (впоследствии отозванная) об исследовании двенадцати детей сопровождалась показом провокационного видеоматериала и пресс-конференцией, на которой Уэйкфилд поддержал мнение родителей о том, что вакцины небезопасны. В статье говорилось о том, что введение вакцины против кори, свинки и краснухи, возможно, служит причиной поведенческого синдрома, включающего и симптомы аутизма. В то время как шумиха, поднятая Уэйкфилдом, привела к резкому снижению вакцинации, сама статья заканчивалась так: «Нами не доказана связь между вакциной от кори, свинки и краснухи и описанным синдромом», а следовательно, для доказательства необходимы дальнейшие исследования.

В течение следующего десятилетия проведенные исследования не смогли подтвердить связь между упомянутой вакциной и аутизмом, и даже ученые, симпатизировавшие Уэйкфилду, не смогли воспроизвести его работу. В 2004 году один журналист, проведя расследование, обнаружил, что Уэйкфилд за свое исследование получил деньги от адвоката, готовившего иск против одного из производителей вакцин, а в 2007 году Британский медицинский совет начал расследование этичности поведения Уэйкфилда, завершившееся решением, согласно которому поведение Уэйкфилда было «безответственным и бесчестным», он подвергал детей ненужным инвазивным процедурам, а также «неоднократно нарушал фундаментальные принципы медицинских исследований». Уэйкфилд был лишен права заниматься медицинской практикой в Британии, но он к этому времени уже эмигрировал в Соединенные Штаты. «Так система расправляется с несогласными», – скажет Уэйкфилд по поводу этого решения, которое он расценил как преследование. Его исследования были остановлены, настаивал он, потому что он осмелился прислушаться к родителям, «в частности к ассоциациям, которые были связаны у родителей с прививками».

Даже весьма скромно информированная женщина, если она возьмет на себя труд бегло просмотреть краткую историю медицины, сможет понять, что значимая часть того, что называли наукой в течение двух последних столетий, особенно в тех областях, где речь шла о женщинах, было не столько продуктом научного поиска, сколько результатом отказа науки измениться и искать подкрепления уже существовавшим идеям. В русле этой традиции в исследованиях Уэйкфилда была выдвинута гипотеза, уже витавшая в воздухе, гипотеза, показавшаяся особенно привлекательной женщинам, которые все еще испытывали на себе последствия теории о холодных матерях. Те, кто продолжал пользоваться неубедительной работой Уэйкфилда в поддержку идеи о том, что вакцины могут стать причиной аутизма, повинны в первую очередь не в невежестве или в отрицании науки, а в использовании слабой науки – как это бывало почти всегда – для придания ложной достоверности идее, в которую мы хотим поверить по совершенно иным причинам.

Вера в то, что вакцинации вызывают ужасные болезни, позволяет нам рассказывать себе то, что мы и так уже знаем: то, что лечит, может и вредить, а наука в конечном счете может вести не только к прогрессу. «Женщины очень хорошо понимают, что знания, почерпнутые в естественных науках, всегда использовались для нашего подавления, а не освобождения», – пишет Донна Харауэй. Это понимание, отмечает она, может сделать нас менее восприимчивыми к соблазнительным призывам абсолютной истины, которые часто делаются от лица и именем науки. Но это же понимание может привести к недооценке места и важности научного знания. Нам необходима наука, предостерегает Харауэй. Если наука не строится на социальном доминировании, то она освобождает.

* * *

Трудно найти хотя бы одно историческое описание оспы, в котором не встречалось бы слово «грязь». В девятнадцатом веке оспу повсеместно считали болезнью, вызванной грязью, то есть подразумевалось, что это болезнь бедняков. Согласно теории нечистот, практически все заразные заболевания вызывались дурным воздухом, отравленным испарениями экскрементов и гнили. Антисанитария, царившая в бедных кварталах, угрожала среднему классу, и он ставнями закрывал окна от ветра, дувшего со стороны трущоб. Считалось, что грязь не только вызывает заболевания, но и способствует безнравственности. «Нечистая! Нечистая!» – в отчаянии сетует героиня «Дракулы», когда обнаруживает, что ее укусил вампир; ее отчаяние вызвано не только судьбой ее тела, но и судьбой души.