Откровения соблазна - [21]

– Это солнечная веранда, – произнесла Мэдисон, пропуская Ретта вперед.

Очутившись внутри, он с удивлением осмотрелся – его привели в некое подобие двухэтажной оранжереи. Вентиляторы с жужжанием разгоняли теплый воздух.

– Миссис Хайатт, бабушка Майкла, добавила эту постройку к дому и посадила здесь цветы и зелень. Она очень любила сады.

Ретт был изумлен до глубины души – в стенах постройки из кирпича и стекла обитали бесчисленные японские клены, розовые, красные и кремовые розы, еще какое‑то усыпанное цветами дерево, названия которого он не знал. С трудом оторвав взгляд от прекрасного зрелища, он обратился с Мэдисон с вопросом:

– Сколько вы уже здесь работаете?

Женщина показалась ему младше Тринити – ей было от двадцати пяти до тридцати лет. Однако во взгляде ее было то же неравнодушие, а в поведении явно угадывалась целеустремленность.

– Я начала ей помогать пару лет назад, – ответила Мэдисон, кивнув на густую рощицу из деревьев и кустарников. – Мое семейное поместье вон там неподалеку. Но я начала получать зарплату только после смерти отца. Научилась всему от Тринити и ее матери. Я привыкла заботиться о людях и чувствовала, что мне есть что предложить приюту. Тринити особенно нужна была помощь после того, как умерла ее мама.

– Как она умерла?

– От сердечного приступа, это было очень неожиданно и печально. В тот день каждый из нас лишился чего‑то дорогого. – Мэдисон обвела взглядом веранду. – Я надеюсь, что сейчас, после смерти мистера Хайатта мы не потеряем все, что у нас есть.

– Вы думаете, участок и дом могут продать? – поинтересовался Ретт, который уже не сомневался в том, что «Мэзон де Жардан» может привлечь внимание любителей наживы.

Его комментарий не остался незамеченным – Мэдисон не сумела сдержать саркастической усмешки, но быстро прикрыла рот рукой, сделав вид, что закашлялась.

– Знаете, – произнесла она, – за те шесть лет, что я здесь, ни разу не видела Ричарда и Патрицию Хайатт. Они сюда ни ногой. – Мэдисон покачала головой. – Мне очень не хочется признавать, что всему конец, но благодаря Тринити у нас есть запасной план.

Ретт насторожился: Тринити ничего подобного ему не рассказывала.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

Мэдисон вовсе не удивил его вопрос.

– Я не сомневаюсь в том, что вам Тринити ничего не сказала, – ответила она. – Она привыкла не распространяться о себе, особенно если речь идет о чем‑то, что говорит в ее пользу.

Оглянувшись через плечо, чтобы удостовериться, что они одни, Мэдисон продолжила: – Сразу после гибели мистера Хайатта мы устроили встречу. Тринити повысила меня в должности и сказала, что официально уходит с поста директора. Но в действительности она выполняет по‑прежнему много работы, только не получает за это деньги.

– Что вы имеете в виду?

– Ее зарплата теперь идет на покупку одежды и запасы продуктов для семей, что здесь живут. По ее инициативе основываются образовательные фонды для женщин и детей, которые под нашей опекой – даже для тех, кто выехал. – Мэдисон на миг закрыла глаза, смаргивая подступившие слезы. – Тринити хочет, чтобы все эти люди не пострадали в том случае, если семья Хайатт выиграет иск и землю с домом продадут.

Ретт молча рассматривал черный узор на двери, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Итак, перед ним свидетельство в пользу честности Тринити – кому верить?

– Это невероятно, – произнес он вслух, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Мэдисон.

Она же широко улыбнулась.

– Нет, это Тринити.

Глава 8

– Мэдисон говорит, вы до сих пор платите за образование тех женщин, которые уже выехали из приюта.

Тринити подняла глаза от салата, в котором вяло ковырялась вилкой – после визита в «Мэзон» ей, как всегда, не хотелось разговаривать. В последние дни все поездки туда огорчали ее – и в равной степени подстегивали к действию. Ей хотелось позаботиться о безопасности всех, кто жил в приюте. Эти противоречивые чувства сильно изматывали, так что на простые радости жизни вроде обеда в любимом ресторане, расположенном в одном из известных старинных отелей, не оставалось сил. Но Ретта необходимо было накормить по высшему разряду, он ее гость.

– Прошу прощения, я не успела всего рассказать вам – но да, некоторые получают стипендию для продолжения образования, даже не являясь нашими резидентами. Все зависит от их потребностей и того, насколько мы в состоянии их удовлетворить.

– Откуда вы знаете, что вас не обманывают?

Тринити пристально посмотрела на Ретта, но он не опустил глаза.

– Вы же знаете, это больной вопрос для благотворительных сообществ.

– Да, – согласилась Тринити. – И я не хочу сказать, что с нами этого не происходило. Но я не настолько наивна и доверчива. У Майкла изначально были приняты меры предосторожности – например, все платежи направляются исключительно в школы, и их координаты должны совпадать с реальными, вне зависимости от учреждения. Ну и всякое такое. – Она вытерла губы салфеткой. – Послушайте, я не говорю, что наш приют совершенен во всех отношениях – но он приносит много пользы. Мне бы очень не хотелось, чтобы все это прекратилось из‑за банальной жадности.

Тринити не могла даже представить, что этот красивый дом станет собственностью этих чужих ей по духу людей, которым наплевать на истинное наследие Майкла. Она всегда знала, что «Мэзон де Жардан» высоко ценится на рынке недвижимости, учитывая тот факт, что он еще и расположен в престижном загородном районе близ Нового Орлеана. Но для нее это был, прежде всего, родной дом, безопасное пристанище – как и для многих женщин и детей, которым так нужно было убежище от жизненных невзгод.