Откровения соблазна - [14]

– Почему вы решили использовать этот метод? – спросил он Тринити, втайне радуясь, что может видеть данные вот так открыто.

– Мы пришли к этому решению вместе с Майклом. Я всегда лучше запоминала визуальную информацию – то, что написано. Писать на бумаге и вносить данные в компьютер – разные вещи, отсюда и доски. Майкл же, наоборот, лучше всего работал с электронными таблицами и базами данных.

– Выходит, он хорошо вас знал?

– Можете взглянуть на фотографии – мы были знакомы долгое время. Он многому научил меня за эти годы – в вопросах бизнеса, искусства, общения с людьми. Но очень немногие хотят признавать это.

– Чем вы занимались до того, как вышли замуж? – спросил Ретт, заранее зная ответ.

– Тем же, чем занимаюсь сейчас, – слегка улыбнувшись, отозвалась Тринити. – Я руководила благотворительным сообществом «Мэзон де Жардан» – это приют для детей и женщин, переживших семейное насилие.

– Должно быть, это приносило вам радость.

– Именно. – Тринити мягко улыбнулась. – И боль тоже. И удовлетворение. Майкл верил в благотворительность всем сердцем и хотел продолжать ею заниматься во что бы то ни стало – несмотря на нежелание его дяди и тети.

Ретт решил промолчать. Тринити же продолжала:

– Мы с Майклом провели вместе много времени – не только в роли руководителей.

Эти слова заставили Ретта насторожиться.

– Он обсуждал все вопросы и проблемы вслух. Когда мы были вместе, он говорил со мной обо всех преимуществах и недостатках деловых стратегий – так же, как и об искусстве, кино и путешествиях.

– Вам не было скучно говорить с ним о делах? С Майклом ничего не было скучно. – Тень печали, набежавшая на лицо Тринити, заставила сердце Ретта сжаться. – Он был не просто моим мужем, он был лучшим другом.

И снова Ретт промолчал – хотя в мозгу его крутилось замечание о том, что Майкл, похоже, не был для Тринити любовником. Или все‑таки был? Может, она лжет относительно причин, по которым Майкл женился на ней? Или у нее были какие‑то свои мотивы? В конце концов, зачем бы Майклу жениться на женщине намного моложе себя, если не из‑за секса? Или тот факт, что они не спали вместе, ни о чем не говорит? Ретт, как никто другой, знал о причудах богатых и известных людей. Наконец, порой люди спят в разных комнатах совершенно по иным причинам, нежели отсутствие интимной жизни. Вопрос в том, поможет ли ему это знание – и сумеет ли он выудить у Тринити правду о том, какими на самом деле были ее отношения с мужем. Ведь именно за этим он сюда и приехал. Однако первым делом нужно войти к ней в доверие.

Вновь взглянув на Тринити, Ретт заметил, что в ней явно происходит какая‑то внутренняя борьба – словно она колеблется, не зная, стоит ли сказать о чем‑то. Оставалось надеяться, что его собственные сомнения не столь очевидны.

– Послушайте, – наконец вымолвила Тринити. – Я знаю, вам, должно быть, говорили, что я выросла в «Мэзон де Жардан». Ну, так это правда.

Что же, подумал Ретт, она не скрывает правды о своем происхождении – и это интригует.

– Мы с мамой переехали туда, когда мне было… Впрочем, это не важно. Но Майкл был очень добр к нам. Мы появились в приюте незадолго до смерти его родителей. Он в тот период был буквально опустошен трагедией и много времени проводил, помогая сообществу.

– Это было для него важно?

– Да. Это значило для него больше, чем многие могут предположить. – Тринити скорчила рожицу, словно с трудом удерживаясь от желания сделать ехидный комментарий. – Не хочу никого осуждать или.

– Тринити, – прервал ее Ретт и замолчал, вглядываясь в ее лицо. Только когда девушка подняла на него глаза, он продолжил: – О чем бы ни шла речь, вы можете мне рассказать.

Ретт отчаянно хотел узнать правду – она была ему нужна. А глядя в глаза Тринити, он ощущал, что желание это странным образом усиливается, хотя внутренний голос подсказывал ему, что причины тому его явно не обрадуют.

– Вы кое‑чего не знаете относительно дяди и тети Майкла. И этого не понимает никто из членов совета директоров. Судебный иск и его исход абсолютно ничего общего не имеют с бизнесом.

Вот это по‑настоящему удивило и насторожило Ретта.

– Почему? – спросил он.

– Конечно, в долгосрочной перспективе доходы от бизнеса им пригодятся. Но они не из‑за этого хотят стать наследниками Майкла.

Взгляд Тринити упал на что‑то за спиной Ретта. Обернувшись, он увидел на стене рядом с дверью, ведущей в другие офисы, великолепную картину. На ней был запечатлен дом – нет, трехэтажный кирпичный особняк в стиле королевы Анны. На крыше красовались три трубы, третий этаж украшала башенка, а второй – эркерные окна арками. Над входной дверью виднелся балкон. Ретт догадывался, что построено сооружение было достаточно давно – и все же, выглядело оно прекрасно. И вот что удивительно – несмотря на всю свою величественность, особняк, казалось, излучал тепло и приветствие, в отличие от многих запечатленных на картинах домов. Маленькая подпись внизу картины гласила, что на ней – «Мэзон де Жардан».

– Видите ли, наследник Майкла не просто получит место в совете директоров «Хайатт Хайтс», а еще и станет полноправным владельцем благотворительного сообщества.