Отказать Пигмалиону - [5]

– Ты бы в деканат запрос письменный сделала, если мне не веришь на слово.

Варвара Сергеевна поняла намек.

Сейчас, когда за стенами была зыбкая и непонятная свободолюбивая эйфория, когда неприятности сыпались одна за другой, увольнение мужа надо было представить не как «удар судьбы», а как решительный, осмысленный шаг, несущий исключительно позитивное начало. «Надо сказать, что он решил сменить работу, поскольку в сложившейся ситуации полезен будет на другом посту, – думала Варвара Сергеевна, пробираясь по обледенелой мостовой. – Дура я все-таки! На каком другом посту?! Кто его предложит?! Дети взрослые, голову им заморочить сложно. Просто надо, чтобы дома было уютно, чисто, хорошо. Привычно. Вот, привычно. Надо делать вид, что ничего не случилось!» Варвара Сергеевна обрадовалась, как ей показалось, правильному решению.

Немного успокоившись, она наконец огляделась по сторонам. Вспольный переулок, этот маленький, когда-то уютный «коридорчик» между районом старых особнячков и Садовым кольцом, выглядел уныло. Все тот же серый снег вперемешку с глыбами льда, машины, оставленные на тротуаре, старый фонтанчик во дворе большого сталинского дома превращен в подобие мусорной корзины – пивные бутылки, бумажки. Низенькая ограда, идущая вдоль тротуара, местами покосилась. Больше всего Варвару Сергеевну расстроил старый, еще девятнадцатого века дом, который всегда был аккуратно покрашен. Дочка Аня, когда была совсем маленькая, говорила, что когда она вырастет и станет настоящей принцессой, то будет здесь жить. Сейчас окна дома были заколочены, лепнина по крыше отвалилась и обнажила какие-то железные клыки. Никакой тебе краски или штукатурки – всюду на стенах грязные потеки. «Господи, да что ж это! За каких-нибудь пару лет город превратился в помойку! Это же надо так постараться!» – С этими мыслями Варвара Сергеевна вошла в магазин, который раньше считался молочным, а теперь здесь можно было купить все – от жевательной резинки до стирального порошка. Весь товар каким-то образом умещался в крохотном помещении.

– Почему у вас все ступеньки обледенели и вы ничего с ними не сделаете? – раздраженно спросила Варвара Сергеевна.

– Да все некогда! – весело ответил продавец, он же хозяин, высокий сорокалетний мужик. – Покупатели без конца идут.

– А если кто-нибудь убьется, что делать будете?

– Не убьется! Смотреть под ноги надо, только и всего.

Варвара Сергеевна поняла, что разговаривать совершенно бессмысленно – в отличие от нее мужик вполне оптимистично смотрел вперед и во всем, что его окружало, не видел признаков «падения» или угрозы. Оглядев полки с продуктами, Варвара Сергеевна опять разозлилась – ни одного знакомого названия, ни одного привычного продукта. Ей, кормившей семью спецзаказами, которые доставлял каждую неделю водитель мужа, было немыслимо покупать салями «Золотая» или китайские консервированные сосиски. Потоптавшись у прилавка, она сумела все-таки отыскать нормальную сгущенку, масло и сыр.

– Не переживайте, скоро все будет совсем хорошо, – подбодрил ее продавец. – Зато смотрите, сколько всего интересного, нового появилось.

Его слова Варвара Сергеевна поняла по-своему. «Шоколадки «Марс», «Сникерс» и спирт «Рояль» в ассортименте заслонили все остальное», – подумала она. В душе Варвара Сергеевна понимала, что не права. Что много чего значительного и важного происходит в их жизни, но обида за мужа, за всю их прошлую жизнь, которую они старались прожить честно, страх за детей превратили сегодняшние события в злой фарс.

Обратный путь домой занял у нее совсем немного времени – она старалась не обращать внимания на заснеженные, неухоженные улицы. Благополучно миновав холл на первом этаже, она совсем было уже вздохнула легко, как вдруг откуда ни возьмись появилась чета Величко.

– Ну что, как Алексей Владимирович? – хором спросили одинаково толстые муж и жена.

– Да вроде ничего, – растерялась Варвара Сергеевна, а сама почувствовала, как слезы хлынули из глаз. Она не могла их остановить, хотя ей было стыдно из-за своей несдержанности.

Но Величко не удивились ее слезам, а вызвали лифт и повели к себе. Там Елена Владимировна накапала валерьянки, налила сладкого горячего чая, а Степан Харитонович метался по мягкому, толстому ковру и изредка басил:

– Ну ведь нельзя же быть такими козлами. Надо же думать! Зачем же опытных людей увольнять?! Не волнуйтесь, все образуется, какие наши годы?! А люди с опытом всегда нужны.

Варвара Сергеевна плакала и благодарно кивала. Она вдруг почувствовала огромное облегчение от того, что никому не понадобилось рассказывать об увольнении мужа и сочинять красивую историю, не надо было бодриться и выказывать притворное пренебрежение к случившемуся.

– Я сам уйду, пока не поздно! – вдруг произнес остановивший свой слоновий бег по комнате Величко. Жена его вздрогнула, засопела и присоединилась к Варваре Сергеевне. Теперь рыдали обе. Со стороны казалось, что в их жизни произошло какое-то невосполнимое горе. И если задуматься, то так оно и было. Привычный уклад, достаток, уверенность, то, что называют «жизненным кругом», – все это было уже далеко позади, в настоящем был немолодой возраст, усталость и страх, что сил и духу приспособиться к новой жизни уже не хватит.