Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо - [16]

Несмотря на сильнейшее давление Германии на Японию ни Коноэ, ни даже Х. Тодзио так и не начали войны против СССР и сохранили верность пакту 1941 года. Коноэ в своей деятельности всегда руководствовался своими словами, относящимися ко времени его первого кабинета: «Ясно без слов, что Япония и Советский Союз, которые являются соседями на Дальнем Востоке, должны строить свои дружественные отношения на прочной основе». Контрастом звучат слова оккупационного премьера (1946–1954 гг.) Японии С. Есиды, лидера японских атлантистов: «Честно говоря, Советский Союз не та страна, с которой стоит дружить».

Другой крупный евразиец в японской политике предвоенного времени — адмирал М. Енаи, которого японцы чтят наряду с победителем в Цусимском сражении адмиралом Х. Того и руководителем нападения на Пёрл-Харбор адмиралом И. Ямамото. Енаи в 1915–1917 годах был в России на должности военно-морского атташе, затем занимал командные и дипломатические должности в государственном аппарате страны. Адмирал Енаи готовил японский военный флот к войне на Тихом океане, и ему Япония обязана созданием в 19371939 годах своих первоклассных ВМС. Енаи выступал в качестве противовеса армейскому командованию во влиянии военных на микадо и был категорически против любого осложнения отношений с Россией, к чему стремилась японская армия. При премьерах евразийской ориентации, в том числе при кабинете Енаи (1940 г.), усилилось противостояние армии и флота. Это противостояние особенно сильно обозначилась в августе 1939 года, когда был заключен советско-германский пакт о ненападении. Кабинет проамериканского премьера Хиранумы был вынужден подать в отставку. Новый кабинет Абэ также не смог утвердиться и преодолеть противостояния армии и флота и подал в отставку в декабре 1939 г. Дальнейшие политические консультации не могли преодолеть этот правительственный кризис, и микадо пошел на беспрецедентный поступок — утверждение премьера императорским указом. Им стал адмирал Енаи в январе 1940 г. Енаи в отличие от Коноэ считал, что военный союз с Германией в перспективе чреват войной на три фронта, чему и был обязан своим назначением, когда СССР и Германия подписали Пакт о ненападении. Было очевидно, что в этих внешнеполитических условиях вектор японской экспансии должен быть направлен на Юг.

29 июня 1940 года, спустя неделю после подписания акта о капитуляции Франции, министр иностранных дел в кабинете Енаи Х. Арита выступил с сообщением о готовности Японии взять под свой контроль колониальные владения Франции и Голландии в Южных морях. Идеологи из стана Коноэ уже готовили для общества и СМИ «доктрину Монро для Азии с паназиатской культурой, аналогичной эллинизму», а также готовились взять власть от кабинета Енаи.

Второй кабинет принца уже активнее использовал лозунги паназиатизма и борьбы против «белого империализма». Усиление антиевропейской направленности Японии на международной арене объяснялось появлением больших шансов построить японскую «сферу процветания» по всему бассейну Тихого океана.

Борьба армейских генералов и морских адмиралов за влияние на японскую политику красной нитью проходит через всю предвоенную историю Японии, приводя к частой смене кабинетов. Все это выразилось в значительных противоречиях внешнеполитического курса страны. Если «Антикоминтерновский пакт» Японии и Германии (с присоединением к нему Италии 6 ноября 1937 г.) явно носил черты проатлантического блока, то война с Китаем, развязанная Японией в 1937 году, носила черты антиамериканской кампании. Это становится очевидным, когда принимается то обстоятельство, что договоры были приняты японскими кабинетами, разной геополитической ориентации.

Новое нападения Японии началось с т. н. «инцидента на мосту Марко Поло» (мост Лугоуцяо в 12 км от Пекина), датированном 7 июля 1937 г.

В этот день, по неустановленным до сих пор причинам, произошла перестрелка между 5-й пехотной бригадой генерала Кавабэ с частями местного гарнизона, в результате которой последний был разгромлен. Пользуясь поводом «инцидента на мосту Марко Поло», Япония начала массированное военное вторжение в Китай. 19 июля 1937 года правительство партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши обратилась за военной и технической помощью к СССР, которая была ему оказана после подписания 21 августа 1937 года договора о ненападении между СССР и Китаем.

Эффективность и масштабность советской военной помощи Китаю привели к затягиванию войны, которая по замыслам генералов в Токио должна была закончиться «молниеносно». По сообщениям полпреда СССР в Японии М.М. Славуцкого, к осени 1937 года Токио был готов объявить войну своему северному соседу, раздосадованный его поддержкой Китаю. Японский военный атташе в Варшаве генерал Р. Савада обратился в сентябре 1937 г. от имени своего правительства к Варшаве за военно-политической поддержкой, направленной против России. Польское правительство охотно откликнулось на эту просьбу, считая «Японию естественным союзником Польши».

Особенно было раздосадовано японское правительство в связи с налетом в июле 1938 года шести китайских дальних бомбардировщиков советской конструкции ТБ-3, пилотируемых советскими летчикам, на Японские острова — остров Кюсю, города Сасебо и Нагасаки. Вместо бомб на японскую землю полетели кассеты с листовками, содержащими обращение к японскому народу жить с соседями в мире, дружбе и взаимовыгодном сотрудничестве.