Отголосок: от погибшего деда до умершего - [11]

Посмотрела на себя в зеркало. Ну что ж, если Дерека и в самом деле не будет в квартире, а паче чаяния будет Катарина, за себя мне не будет стыдно. Волосы собраны в низкий хвост, на шее – один из подаренных Дереком шарфиков, неброский кружевной топ с американским выкатом, легкая бежевая парка, бежевые брюки, мягкие туфли без каблуков. Не королева красоты, но вполне пристойная молодая женщина. «Вкусная», – так бы сказала Ханна.

Двери мне открыл венгр, Дерек нас знакомил, но я никак не могла вспомнить, как его зовут. Поэтому молчала. «Привет, – сказал он. – Вы похожи на кофейное пирожное. Не из круглых, а из других, ну, вы меня понимаете, – продолжил он, но зайти не приглашал. – Что-то принесли?» «Привет. Принесла, но не вам». «Катарине?» «Дереку». «А он на барже. Теперь здесь я живу, физически, ну, и Катарина». С того места, где я стояла, хорошо была видна гостиная.

Портретов никто так и не снял. Их было три. Не сразу, но мы расшифровали, кто эти мужи, лица которых были запортретизированы. Катарина Фоль этого не знала. Когда-то в одной бернской лавке она покупала набор старинных открыток и почтовых марок с изображениями голубей, а эти три портрета хозяин лавки уговорил ее забрать в качестве подарка. Катарина ценит подарки. Поэтому она их забрала, привезла в Германию и развесила на стенах своей гостиной.

На мой вопрос, не ее ли это родственники, она ответила: «Нет, это не мои родственники, милочка. Но я подумала вот о чем. Очки, усы и бороды могут превратить человека в универсального родственника для любого. Думаю, что мои родственники вполне могли выглядеть именно так. Иногда мне кажется, что я сама в них превращусь, если регулярно не буду выдергивать волоски над верхней губой и на подбородке». С этим трудно было поспорить. Расшифровать же, кто это, нам помогла Наташа Ченски, когда она впервые оказалась в этой квартире, она сказала, что гостиная очень напоминает ей классную комнату по физике. Это верно указало направление поисков, так мы идентифицировали портреты – это были выдающиеся физики, нобелевские лауреаты, И. Ван дер Ваальс, Г. Липман и Г. Лоренц, похожие друг на друга, как братья.

«Слушай! – Указательный палец венгра работал, как стрелка метронома. – А я тебя знаю! Точно. Ты – бывшая Дерека! Заходи!» Не знаю зачем, но я вошла. «Его, правда, нет, он на барже, вместе с Наташей, ты же в курсе о Наташе?» Конечно. Я была наташеосведомлена. «Дерек уступил мне квартиру. Ну, как уступил. Просто разрешил здесь жить. Я и живу. Хочешь чая с апельсиновым ликером?» Неожиданно для себя я согласилась. Что мне нравится в берлинских иностранцах, так это их гостеприимство. Пусть даже в чужой квартире, не имеет значения.

«У меня умер дед, – сказала я. – Сегодня утром». «Если хочешь, я могу помолиться за него в костеле. Я завтра все равно туда пойду. Ты веришь в Бога?» Вопрос о моей вере в Бога я проигнорировала, я не привыкла обсуждать подобное в таком формате. «Благодарю. Но мне кажется, лучше это делать в синагоге». «Это же церковь для евреев! С какой стати? Тебе виднее, конечно, но это странно. О’кей, не буду молиться. Давай лучше о веселом! Я тебе никого не напоминаю?» Он продемонстрировал мне профиль. Он действительно мне кого-то напоминал.

«Помогу! Вспомни этикетку новой фруктовой колбасы, вспомнила?» Он насвистел мне рекламный мотивчик. И я вспомнила. «Зачем ты уподобился герру Эрнсту Фруктелю? У него мерзкие бакенбарды, да и вообще». «Неправильно делаешь акцент! Это они содрали образ герра Эрнста Фруктеля со вполне реального Штефана Месароша! И они мне за это заплатят. Чуть позже. Потому что пока что я хочу сделать небольшую операцию, изменить разрез глаз». Штефан Месарош. Точно, так его зовут. Фамилия с венгерского переводится как мясник.

«Слушай, спасибо за чай. Мне нужно найти Дерека». «Если не хочешь соленых палочек с тмином и пива – тогда пока!» Вообще-то мне хотелось остаться здесь, поесть соленых палочек и попить пива, а возможно, и заняться любовью с герром Фруктелем, думаю, что это был неплохой план и мне бы удалось его воплотить в жизнь. Кроме того, в этом было что-то мультяшное, заниматься любовью с героем рекламы фруктовой колбасы, было бы о чем рассказать потомкам, но я упрямо следовала заранее составленному плану. Я шла к Дереку. «Чао».

«Эй! – услышала я. – А это не твой брат победил сегодня в Баварии? Конкурс для архитекторов, или что-то в этом роде. Манфред фон Вайхель?» «Мой. Второе место. Специальный приз». «А это правда, что скоро откроется его выставка? Так передавали по радио его голосом». «Наверное, правда. Даже если на этот раз он соврал, то вообще-то у него бывают выставки».

«Эй, подожди еще немного, у меня есть к тебе важное дело». «Какое?» «Мне необходимо получить именное приглашение на его выставку. Это же не трудно будет организовать?» «Ты специалист, журналист, зачем это тебе?» «Вообще-то я – химик. Ты думала, что я только то и делаю, что работаю лицом разных продуктов?» Я так не думала. Я вздохнула. «Слушай, на эти выставки можно приходить без приглашения. Вход – свободный». «Не сомневаюсь, но мне нужно именно приглашение!» «Зачем?» «Чтобы поразить фрау Фоль. Представь. Она открывает свой ящик, а там – белый конверт с тиснением, а лучше – цвета жженого сахара, это более изысканно, на нем указан адрес, мое имя. Она передает мне конверт, но не уходит, а ждет. Ты же знаешь, какая она любопытная. Из конверта к ее ногам выпадает шикарное приглашение на выставку! От интеллигентного человека, победителя конкурсов, знаменитости! И она будет относиться ко мне иначе. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься на нее, так враждебно она на меня смотрит. Мой отец позволяет себе так смотреть только на русских. Но, согласись, у него ведь на это есть причины, хоть они и кажутся сомнительными, но они есть. А что такого я сделал фрау Фоль, чтобы она так на меня смотрела? И это после того, что я привез ей несколько баночек с печеным перцем». «Хорошо», – пообещала я. Манфред только обрадуется такой просьбе, а иногда мне бывает просто крайне необходимо к нему подлизаться.